Проводы на тот свет
Шрифт:
Лишь позже, когда отношения Виолетты с Бредихиным устоялись, она несколько раз встретилась с Рэмом Спиридоновичем для делового разговора о дальнейших действиях, узнала с кем свела её непутевая судьба-шалава - с грозным Мамаем, о котором даже Волчихин говорил вполголоса и с видимым трепетом. Мамай стоял во главе жестокой бандитской группировки, контролирующей поставку и сбыт наркотиков и обложившей данью магазины, фирмы, акционерные общества и прочие заведения в обширном районе. В его группировке была военная дисциплина, безусловное выполнение приказов, тщательная конспирация. И не было ни одного случая предательства, так как
Но ни ближайшее окружение Рэма Спиридоновича, ни тем более Виолетта Петровна не знали, кто же он такой - Мамай. Рэм Спиридонович Мамаев, бывший полковник внутренних войск, больше десяти лет был начальником колонии со свирепым режимом в северных отдаленных местах. Через колонию прошли десятки тысяч осужденных за тяжкие преступления. Иные из них отбывали сроки и выходили на волю, другим улыбалось счастье и они подпадали под амнистии. Некоторым Мамаев помогал сократить сроки, используя всевозможные "зачеты": за примерное поведение, добросовестный труд, активность в общелагерных делах. Тех, кто приглянулся, он заносил в свою личную. строго секретную картотеку, где значилось и то, где найти нужного человечка после его освобождения. Особенно его интересовали лица, связанные с наркотой.
Когда лагерь ликвидировали, полковник Мамаев написал рапорт с просьбой об уходе на пенсию. Он был ещё не старым человеком, так как ему тоже шли "зачеты" - за север, специфическую службу, в которой особо ценились отсутствие сострадания, колебаний, сомнений. Мамаев неторопливо, с оглядкой, с проверками и перепроверками создал из уголовников, занесенных в его картотеку, группировку, спаянную и прошлыми и новыми преступлениями.
Киллер и его жены
Марк Пашков, бывший спецназовец, герой и жертва Чечни, ныне профессиональный киллер, в минуту глухой, темной тоски позвонил по телефону, который дала ему Елена Яковлевна. Он понял, что бывшая жена Елена потеряна для него навсегда, она выбрала Олега, с которым ей спокойнее и надежнее и у которого нет головных болей, кровавых воспоминаний, всего того, что умные психологи и медики называют чеченским синдромом. И, главное, нет могильной плиты с его фамилией на кладбище. При мысли об этой плите Пашков начинал думать, что он привидение, временно возвратившееся с того света.
– Мне бы Маргариту Викторовну, - сказал он в телефонную трубку.
– Можно просто Риту... Это я.
– Мне ваш номер дала Елена Яковлевна...
– Да, она меня предупредила. Вы Марк?
– Я... Мы не могли бы встретиться?
– Конечно могли бы, - беззаботно ответил ему женский голос.
– Иначе зачем бы вам мне звонить?
Они встретились часа через два, так как Маргарита Викторовна заявила, что именно два часа ей обычно требуются, чтобы перевести себя из домашней в спортивно-выходную форму.
Рита оказалась симпатичной блондинкой лет тридцати, которая не скрывала свой возраст: "Я люблю читать разные объявления
Она весело щебетала, присматриваясь к Марку. Елена наверняка поведала ей свою ужасно драматическую историю, не преминув сказать добрые слова о Марке - женам, покинувшим мужей, всегда хочется быть благородными.
– Выбирайте любой ресторан, - предложил Марк.
– Любой-любой? Тогда - "Ройял" на ипподроме, я там никогда не была. И честно призналась: - Я вообще мало где была, потому что я скромная училка с более чем скромной зарплатой и с маленькой комнаткой в большой коммунальной квартире. А "Ройял" я выбрала потому, что уж очень звучит, в переводе - "Королевский". Я на работу езжу на троллейбусе по Беговой. Ипподром открыли в 1834 году, и сто пятьдесят лет там всегда был ресторан "Бега". Гуляли купцы-лошадники, игроки. А теперь надо же - "Ройял"!
Рита с первых минут держалась как давняя знакомая. Они хорошо поужинали, в меру выпили, покинули ресторан часа в два ночи, и Марк назвал таксисту свой адрес. Рита не возражала.
Она с пристрастием осмотрела небольшую двухкомнатную квартиру Марка, одобрила:
– Совсем недурно. Лена сказала, что оставила тебе свою половину, вы не стали размениваться.
Марк пожал плечами:
– Елена Яковлевна действительно сделала такой жест. Правда, квартиру покупал я на свои. У вас, училок, у всех зарплаты скромные, - поддразнил он Риту. Она рассмеялась, сказала:
– Квартира хорошенькая, но видно, что здесь давно не ступала нога женщины - пылища везде какая... Где у тебя чистое белье?
– деловито спросила она.
– В комоде...
Утром, за кофе, она рассматривала квартиру, как поле будущей битвы. Марк должен был быть в "фирме", он сказал, что уедет на работу, а Рите оставит запасную связку ключей, так как у неё были каникулы и торопиться ей было некуда.
– У тебя деньги есть?
– спросила Рита.
И увидев, как вытянулось у него лицо, торопливо, но без смущения объяснила:
– Да ты ничего такого не думай. Русские женщины денег с мужиков не берут, наоборот, свои последние им отдают. Мне деньги нужны на всякие "Ферри", порошки-чистилки, щетки. И тебе ужин надо бы приготовить.
Пока Марк был на "фирме", она вычистила-вылизала квартиру, привезла кое-какие свои вещи. За ужином поторопила Марка:
– Побыстрее насыщайся... Я по мужику истосковалась, уже пять лет в разводе, а коллектив в школе, как тебе известно, исключительно бабский... Не знакомиться же на улице, все-таки не шлюха, а воспитательница подрастающего поколения...
Рита ни на что не претендовала, с видимым удовольствием заботилась о "своем" мужчине, и с нею Марку было хорошо. Он познакомил её с мамой и с маленьким Олежкой, который уже начинал много и забавно говорить - в его лепет вдруг врывались чеченские слова.
– Почему ты меня ни о чем не спрашиваешь?
– поинтересовался Марк, заметив, с каким удовольствием играет Рита с беленьким мальчишкой.
– Елена мне рассказала...
Похоже, Елена изложила Рите всю путаную биографию Марка.