Провокации против России

Червов Николай Федорович

Что я чувствовал? Радости, конечно, не было, но и страха не испытывал. Солдаты молча глядели друг на друга, сжимая крепко в руках оружие. Кажется, появилась какая-то внутренняя уверенность в себе, уверенность в том, что теперь мы все, солдаты и офицеры, в ответе за каждый метр своей земли, что сосед не бросит тебя в бою, что будем все вместе стоять до конца.

Теперь, думалось мне, мы должны как-то по-другому воевать, а как? Солдаты смотрели на своих командиров

218

и ждали

от них ответа. Впереди предстояли бои, были надежды. Главная из них - отступать нельзя! Это было тогда, на фронте, в 1942 г.

Читая приказ Сталина сегодня, я намного глубже понимаю его значение и роль для дальнейшего хода войны.

Приказ дает нам возможность понять всю страшную и горькую правду о той пропасти, до которой мы тогда докатились… Армия и народ поняли, осознали нутром и сердцем всю трагическую правду о тяжелейших сражениях на фронтах… и сделали порой казавшееся тогда невозможным.

Может быть, некоторые писатели в настоящее время сочтут приказ Сталина излишне жестоким, безнравственным, аморальным, нарушающим права человека. Может быть, по их мнению, следовало бы и дальше продолжать отступать или вообще прекратить сопротивление и стать на колени. Может быть, еще что-то придумать на этот счет, чтобы в роли апостолов продолжать дурачить молодое поколение. Но правду не перехитрить. А правда в том, что некоторые господа писатели решили по-своему переписать войну, историю русского народа, наше боевое прошлое. Поэтому они выискивают в нашей истории только негативное, очернительное, чтобы плюнуть в спину советской власти за все то доброе, что от нее получили.

Приказ Сталина - не буква, а дух и содержание документа - явился морально-психологическим переломом в умах и сердцах всех, кому его тогда читали и кто держал в то время в руках оружие, а значит, и судьбу Родины. И неудивительно, что после выхода приказа боеспособность войск на фронте заметно повысилась, прежде всего там, где было особенно тяжело, - на сталинградском направлении.

Сейчас некоторые «специалисты по войне» заявляют, что приказ Сталина «унижал человека и воина», нарушал «права человека», что под приказ попадали невинные, мужественные люди. Все это демагогия. Приказ

219

№ 227 носил чрезвычайный характер и полностью соответствовал обстановке на фронте. Чтобы избежать катастрофы, надо было остановить беспорядочное отступление войск. Приказ Сталина достиг своей цели - наступил перелом в стратегической ситуации, беспорядочное бегство прекратилось, каждый рубеж удерживался до последней возможности, отступление допускалось только по приказу.

Оправданы ли были принятые Сталиным меры, чтобы в той конкретной катастрофической обстановке на фронте остановить гитлеровские полчища? Ответ очевиден, он заложен в самом вопросе.

Удивляет мистификация насчет заградотрядов со стороны упомянутых писателей. Как командир подразделения, прошедший почти всю войну на переднем крае, хочу сказать правдоискателям следующее. Тот, кто воевал честно, не жалея живота и не оглядываясь

назад, тому заградотряды были даже неведомы. Мы знали, что они есть, но их на переднем крае не видели. Они были там, во фронтовых, армейских и дивизионных тылах, вылавливали диверсантов, дезертиров, а также выполняли функции власти. Ведь в этих тыловых районах гражданской власти не было. А контроль за тылом должен быть жесткий и порядок там необходим отменный.

Встречал я живьем заградотряды при возвращении из госпиталя на передний край, и их наличие придавало мне уверенность в том, что наш тыл хорошо охраняется от диверсантов и прочей нечисти.

Если господа писатели воевали на фронте и, возможно, имели встречи с заградотрядами в каких-то других, неприятных для себя условиях, то приходится только выразить признание и уважение заградотрядам за их бдительную службу. Да и сами писатели должны бы эти бдительные органы поблагодарить за то, что их драгоценная жизнь осталась в целости и сохранности.

Хотелось бы спросить правдоискателей еще вот

220

о чем. Видели ли вы на фронте смертников? Я видел несчетное количество раз, только не у нас в Красной Армии, а у гитлеровцев. Немецкие солдаты и даже офицеры нередко приковывались цепью вместе с пулеметом в дзотах, дотах и других оборонительных сооружениях. Меня интересует вопрос: гитлеровские «смертники» укладываются в вашем писательском сознании или будете ссылаться на мораль и идеологию?

Что касается штрафных батальонов, то положение о них дано в Приложении 7. Относительно их роли и места скажу следующее. В статистическом исследовании «Гриф секретности снят» (с. 140, табл. 66, сноска) указано, что всего в составе штрафных подразделений на фронте находилось около 400 тыс. человек.

В штрафной роте, которой я командовал в 1943 г., было 120 человек. Все офицерские и сержантские должности, т. е. постоянный состав, занимали неосужденные командиры, остальной личный состав - штрафники. Утверждаю однозначно, что невиновных среди штрафников не было. Виновность искупалась кровью или боевым подвигом. Поскольку рота располагалась в глубине (20-30 км от переднего края), штрафники постоянно просили командиров, чтобы их послали на выполнение боевого задания. В полном составе рота участвовала в наступлении на изюмском направлении с форсированием реки Северский Донец в районе Червонный Шахтарь. Задачу рота выполнила, многие искупили свою вину кровью, другие - боевым отличием и сняли с себя ярлык штрафника.

Вспоминая с горечью пережитые те страшные дни, я с негодованием отвергаю упреки как злопыхательские по поводу суровости мер приказа № 227. Кто возьмет на себя ответственность судить меру суровости в те катастрофические дни лета 1941 - 1942 гг.? Кто возьмет на себя смелость оспорить правомерность приказа Сталина «Ни шагу назад!»? Кто возьмет под сомнение настоятельную необходимость заградотрядов и штрафных подразделений?

221