Пройдённый путь (Книга 1)

Буденный Семен Михайлович

При подходе к селу Горькая Балка передовые части 4-й дивизии натолкнулись на сторожевое охранение пехоты противника. 2-я бригада 4-й дивизии (комбриг Мироненко) с ходу развернулась и на плечах противника ворвалась в село, где располагалась ранее неизвестная нам сводно-гренадерская дивизия корпуса Крыжановского. Гренадеры не успели развернуться, да, видно, и не пытались это делать. Перестреляв своих офицеров, они воткнули штыки в землю и сдались в плен. Успел лишь ускакать раздетым на неоседланной лошади генерал - командир гренадерской дивизии. Таким образом, без боя было взято в плен около трех тысяч солдат с обозами, пулеметами и артиллерией.

Обезоружив белых гренадеров, 4-я кавалерийская дивизия двинулась

в юго-восточном направлении, порвала железную дорогу у разъезда Горький и начала выходить в тыл 1-му Кубанскому корпусу. В это время 6-я кавалерийская дивизия захватила станцию Белоглинскую и ворвалась в село Белая Глина. Все, что было у противника в Белой Глине, - артиллерия, пулеметы, большие обозы с боеприпасами, вещевым имуществом, в частности, с сапогами, в которых мы так нуждались, - все попало в наши руки. Лишь штаб 1-го Кубанского корпуса во главе с генералом Крыжановским укрылся в бронепоезде и предпринял попытку прорваться на юг, в сторону Тихорецкой.

Однако путь отхода на юг был уже отрезан.

Бронепоезд дошел до места, где железнодорожное полотно было разрушено, и остановился. Генерал Крыжановский, начальник артиллерии его корпуса генерал Стопчин и все офицеры штаба перебрались на бронеплощадки и стали отчаянно отбиваться.

Сначала бронепоезд сосредоточил огонь по наседавшей на него в конном строю 2-й бригаде 4-й дивизии. Затем он дал задний ход и пошел на Белую Глину, где попал под удар 35-го кавполка 6-й дивизии. Во время атаки был убит командир этого полка Константин Усенко. Весть о гибели любимого командира подняла полк в яростную атаку. Бронепоезд начал уходить на юг и снова был встречен 2-й бригадой 4-й дивизии. И здесь Конармию постигла новая тяжелая утрата. Вражеская пуля оборвала жизнь одного из наших лучших комбригов - Григория Митрофановича Мироненко. Как всегда, этот отважный, безгранично любимый бойцами командир мчался на врага впереди своей бригады. Белогвардейцы подпустили конармейцев на близкое расстояние и открыли огонь из всех пулеметов. Первая же пулеметная очередь сразила Мироненко. Бригада залегла. Некоторые бойцы начали отходить. Но вот на место убитого комбрига встал совсем молодой голубоглазый комиссар бригады Федор Мокрицкий.

–  Товарищи, вперед, за мной! Отомстим за любимого комбрига!

И бригада при поддержке подоспевшей конной батареи бросилась в атаку. Комиссар был тяжело ранен, но не вышел из строя и сражался до конца боя.

Бой кончился тем, что генерал Крыжановский покинул бронеплощадку. Вместе с группой своих штабных офицеров и командой бронепоезда он пытался бежать, но был окружен, и ему пришлось закончить свой путь самоубийством. Начальник штаба 1-го Кубанского корпуса полковник Генштаба Даниленко сдался в плен.

Бои Конармии 22 февраля закончились разоружением уцелевших частей 1-го Кубанского корпуса белых.

На следующий день на центральной площади Белой Глины мы хоронили павших в бою смертью храбрых комбрига Мироненко и командира полка Усенко. Бойцы и командиры 2-й бригады 4-й дивизии и 35-го полка 6-й дивизии пришли проститься со своими боевыми товарищами и любимыми командирами. Много было сказано на могиле горьких прощальных слов. Говорил Ворошилов, говорил и я. Мироненко и Усенко я знал очень близко. Хорошие были командиры, люди неиссякаемой энергии и высокого мужества. У Мироненко были все задатки, чтобы стать выдающимся военачальником. Решено было его имя присвоить одному из захваченных у противника бронепоездов.

3

В Белой Глине оказалась в исправности связь со штабом Деникина. Благодаря этому с помощью пленного полковника Даниленко мы получили очень много интересных и ценных для нас сведений. Не подозревая, что корпуса генерала Крыжановского уже не существует, штаб Деникина продолжал давать в Белую Глину разные информационные сводки

и директивные указания. Мы узнали из них, что деникинцы спешно усиливают группу генерала Павлова. В район станицы Егорлыкской стягивались крупные силы конницы и пехоты, частью сформированной из тыловых работников и буржуазии, бежавшей на Северный Кавказ.

Штаб Деникина информировал штаб генерала Крыжановского о том, что "Добровольческим" корпусом оставлен Ростов, войска отведены за реки Дон и Маныч с целью высвобождения части сил и сосредоточения их в станице Егорлыкокой, станции Атаман для борьбы против Первой Конной армии. О том, что белые занимали Ростов, а затем оставили его, мы до этого никаких сведений не имели. Даниленко подтвердил ранее известные нам данные о том, что в помощь Павлову должен быть переброшен из-под Батайска 3-й конный корпус генерала Юзефовича. Одновременно стягивались силы и в район Тихорецкой. Для обороны этого важного железнодорожного узла перебрасывалось до шести тысяч отборной пехоты, наполовину состоящей из офицеров-добровольцев под командой генерала Марченко-Амросьева. Даниленко, кроме того, рассказал нам, что в штаб корпуса поступила информация о том, что при занятии Ростова войсками белых, был убит командарм Конной Буденный. Труп Буденного выкраден большевиками, но его личность установлена по документам.

Для нас стал очевиден замысел белогвардейского командования: усилив за счет ослабления фронта на участках 8-й и 9-й армий группировку генерала Павлова, нанести ею удар из района Егорлыкской во фланг и тыл Конармии, в то время как Кубанская армия будет сковывать нас на тихорецком направлении.

И действительно, 23 февраля части группы Павлова нанесли удар из района станицы Егорлыкской по нашему заслону с севера - бригаде С. М. Патоличева, занимавшей Средний Егорлык. В течение нескольких часов полки бригады отбивали яростные атаки белогвардейцев. Дважды раненный в плечо и ногу, доблестный комбриг Семен Михайлович Патоличев оставался в строю, своим мужеством поднимая боевой дух конармейцев.

Однако противник, используя свое превосходство в численности, окружил бригаду. И тогда совершает геройский подвиг начальник политотдела 11-й дивизии, исполняющий обязанности военкомдива, Андрей Васильевич Хрулев. С горсткой храбрецов он прорывается через кольцо вражеского окружения и вызывает помощь. Вскоре, поддержанная другими частями 11-й кавдивизии, бригада Патоличева вышла из окружения. Однако группа Павлова все более активизировалась.

Положение становилось очень серьезным. Конная армия с группой стрелковых дивизий 10-й армии по существу оказывалась перед главными силами Деникина. Мы чувствовали, что предстоящие операции Конармии должны были решить судьбу всего Кавказского фронта. К этому времени связь со штабом фронта опять прервалась, и нам приходилось действовать, как говорил Климент Ефремович, "по нашему революционному чутью". Прежде чем решить вопрос о наших дальнейших действиях, мы созвали совещание командования всех дивизий совместно с полевым штабом и Реввоенсоветом Конармии.

Обычно мы с Климентом Ефремовичем не были сторонниками такого рода совещаний, считая, что чем меньше людей знают об оперативном замысле, тем лучше. Но на этот раз обстановка была особо сложной, и надо было информировать о ней командный состав дивизий и услышать его мнение.

Перед нами были два возможных решения: первое - разгромив группировку противника в районе Средний Егорлык - Егорлыкская, дать возможность войскам 8-й и 9-й армий форсировать реки Дон и Маныч и совместно с ними перейти в решительное наступление по всему фронту. И второе - воспользовавшись поражением, нанесенным противнику в Белой Глине, развивать наступление на юг, овладеть станцией Тихорецкая и нанести удар в тыл деникинским войскам, действующим на ростовском направлении.