Пройдя много миль
Шрифт:
Путешествие в ночи
Это была плохая ночь. Началось с болезни Боба, а теперь мы смертельно уставали, когда через пару часов дорога стала еще хуже и казалась совершенно разбитой. Создавалось впечатление, что темнеющая страна была пересечена перекрестными путями, которые нас намеренно путали, заставляя чувствовать себя время от времени безнадежно потерянными.
Не имея никакого представления, где мы находимся на карте, мы обратились за помощью к компасу, так же как к звездам на небе, стараясь держаться строго на восток.
Наша скорость никогда не превышала 20 или 30 миль в час, но разрушенная размывами и небольшими трещинами, дорога даже при высокой скорости могла позволить автомобилю сорваться с трассы и провалиться между камней. Стоны и проклятья страдающего позади в салоне Боба окончательно подорвали наши напряженные нервы. Мы старались снижать скорость при каждом сильном ударе и ехали более осторожно, напряженно съежившись в ожидании следующего толчка.
От плохого к худшему
Фары постоянно играли с нами злые шутки, скрывая от нас большую часть колеи прячущейся в тени, так, что даже прямые участки дороги оставались опасными. Мы проехали шесть часов в тряске, стараясь сфокусировать наши затуманенные взоры на дороге, бегущей впереди, когда неожиданно уперлись в подъем и обнаружили, что дорога закончилась.
Я отчаянно жал на тормоза, но было слишком поздно. Потеряв управление мы сорвались с берега реки, прежде чем окончательно остановиться. Боб вылетел с задней части салона ровера прямо нам на головы. На какой-то момент мы остались сидеть неподвижно, сцепленные друг с другом и лишенные энергии двинуться. Мы были уверены, что перед нашего автомобиля полностью разбит.
Джефф и я выбрались из-под стонущего Боба и ползали вокруг, все осматривая. Боб просунул голову в открытую дверцу и отчаянно рвал с того места, где он лежал в машине, пытаясь извергнуть из пустого желудка его содержимое. Фары продолжали мрачно освещать пыль, поднявшуюся от нашего столкновения с берегом. Единственным звуком был ветер, свистевший в сухой полыни, окаймляющей овраг, в который мы приземлились.
Одиночная модульная конструкция
Спасибо Господу за маленькие везения, бормотали мы. Тяжелый металлический бампер прилично застрял в глиняном берегу, но на машине не было ни царапины. Весь, трясясь, Боб снова забрался в салон пока я проверял мотор. Он, дернувшись, заработал, и машина плавно поехала. Я вытолкнул автомобиль из грязи, и затем, следуя за Джеффом, освещающим местность, вытащил автомобиль из оврага. Джефф устало взобрался в Ровер и, сгорбившись, смотрел вперед на дорогу.
«Знаешь что?» - заметил он. «Мы втянули себя в нечто намного больше, чем себе представляли с этой африканской затеи».
«Что ты имеешь в виду Джефф?» Я снял машину с ручного тормоза, и мы медленно двинулись вперед.
«Хорошо, стоит только сравнить нашу ситуацию с прошлым годом,» сказал он. «Вот мы здесь, в центре неизвестно чего, потерянные и побитые,
«Я даже не хочу ничего предполагать до тех пор, пока не окажусь в Северной Африке».
«О», - сказал он. «В любом случае это что-то значит».
Дорога на Фигиг
Следующий час мы ехали очень осторожно и, наконец, пересеклись с долгожданной дорогой на Фигиг. В соответствии с картой здесь должна была быть только одна дорога, и мы, скорей всего, на ней. Мы свернули налево в направлении Полярной звезды. До Фигига оставалось максимум два часа, но мы были до смерти уставшие. Боб, наконец-то уснул, и не было особых причин продолжать ехать дальше. Я направил автомобиль в сторону от дороги, в кусты и заглушил двигатель.
«Мы дома», - сказал я, а Джефф уже вытряхивал из багажника спальный мешок. За минуту мы расстелили мешки на песчаной поверхности и быстро уснули.
Наш последний день в Марокко
Было 9 утра, когда мы задвигались в наших спальных мешках, разбуженные проезжающим грузовиком, набитым арабскими рабочими, которые что-то нам кричали. Состояние Боба сон значительно улучшил, но он все еще не мог смотреть на завтрак. Он слегка трясся, стоя на ногах, и был очень бледен, подобно ужасно напуганному человеку, который не может с собой совладать.
Из-за потери направления ночью мы выехали на дорогу, выложенную гравием намного дальше от Фигига, чем мы рассчитывали, фактически вдвое дальше. Было чуть больше часа дня, когда мы въехали в маленький пограничный город и подъехали к старому зданию с марокканским флагом у фасада. Нас проинформировали о предстоящей в Марокко проверке прежде, чем нам разрешат въезд в Алжир и о том, что служащий, отвечающий за это, вернется не раньше 3 часов дня. Мы решили приготовить чай.
Дешевая и паршивая печь
Сначала мы пытались разжечь плиту, поставив ее позади Ровера, но там было слишком ветрено. Затем мы поставили эту дешевую хитроумную конструкцию на порог таможенного здания, зажгли ее и поставили кипятить чайник. Несколько любопытствующих арабов, проходящих мимо здания собрались поглазеть на нас и на простейший способ приготовления чая.
Ветхая плита использовала этот момент, чтобы устроить шоу. С одной стороны мы заслонили ее от ветра картонкой от упаковки, и она с этой стороны загорелась, зажигаясь следом от давления горящего, капающего вниз бензина. Через секунду земля вокруг и под деревянной картонкой воспламенилась, и черный дым взвился над чайником. Чем больше бензина вытекало, тем интенсивнее становился дым, окутывая плиту и доводя пламя до высоты двух футов.
Арабы забеспокоились, указывая на плиту, взволнованно крича, и советуя, как погасить маленький ад, который сейчас заслонял и плиту, и чайник, наполняя веранду масляным дымом. Затем внезапно основание плиты и оставшийся бензин взметнулись в огне со зловещим свистом и заставили наблюдавших арабов в испуге отскочить назад. Дым заполнил маленький подъезд плотным слоем, закружил в воздухе и поднялся по кирпичной стене, распространяясь дальше.
Чашка чая