Пройти лабиринт
Шрифт:
А утром впала в какую-то прострацию. И как Михаил не пытался ее поднять, ни на что не реагировала.
– Да что ж мне с тобой делать?
– Он устало пробовал ее поднять. Но, пройдя пару шагов, тяжело рухнул на колени.
Было два выхода: либо сидеть с ней тут, либо самому двигаться дальше к следующему оазису.
Михаил еще раз попытался растормошить девушку, но тщетно.
– Твою мать!
– устало
Совесть требовала, чтобы он не бросал девушку, а разум говорил, что иначе они подохнут оба.
– А так есть шанс!
– убеждал он.
– Но это не правильно!
– неуверенно проговорила совесть.
– Не правильно? Она тебе кто? Жена? Сестра? Может, мать? Если она не хочет идти, то это ее дело. Её путь. Твой путь - иной.
– А как же милосердие?
– Вот что я тебе скажу про милосердие, - разум усмехнулся: - Возьми вон тот камень и размозжи ей голову. И она не будет мучиться, а ты продолжишь свой путь.
– Миша, ты вообще нормальный?
– совесть аж подскочила.
– Я? Я-то - нормальный. А вот ты, судя по всему, совсем уже!.. Голову напекло?
"Стой! Стой!
– Михаил огляделся.
– Это испытание. Должно быть им. Мне только надо найти правильное решение".
Михаил потер виски. Но решение в голову не лезло.
Хотелось пить. И еще спать.
Когда он снова закрыл глаза, проваливаясь в дрему, в оазис вошли шакалы...
29.
Что влажное прошлось по щеке. Михаил еле-еле смог приоткрыть глаз и увидел острые клыки.
– Охренеть!
– он вскочил, и шакал отпрыгнул в сторону.
Михаил огляделся. Картина была нелицеприятной: четверо тварей терзали тело девушки.
– Пошли прочь!
– Михаил схватил палку и попытался отогнать животных.
Они отскочили, но тут же осмелев от вкуса крови, бросились в атаку.
"Вот тебе и испытание!" - мелькнуло в голове.
Михаил успел отбиться от первого шакала, но второй и третий сбили его с ног, впиваясь зубами в бедро и руку.
Небеса не разверзались, и Лорхен не появлялась. И Михаил ощутил, как ком подступил к горлу.
Дрался он отчаянно. Так отчаянно он не бился никогда. Он уже переступил ту грань, отделяющую его от возврата к жизни, включив все резервы. Михаил это сознавал и потому хладнокровно "разрешил" своему телу включить их. Он был уверен, что когда все закончится, то умрет.
Шакалы
Михаил дождался, когда они скроются, и тяжело рухнул на песок, поднимая в воздух пыль. И тут же на остывающее тело накатилась боль. Болело все: руки, ноги, ребра, спина...
Михаил поднял голову. Дышать было очень тяжело.
"Но ничего, - успокоил он себя.
– Дышать осталось не так уж долго".
Он рассмеялся своей шутке и тут же закашлялся.
Михаил дополз до тела девушки и с удивлением обнаружил, что она еще дышит.
– Помогите, - прохрипела она.
Вытирая кровь со своих глаз, Михаил перевернул девушку.
– Помогите, - снова проговорила она. Смотреть на нее было больно.
В лице ее читалось страстное желание жить. Но помочь Михаил был не в состоянии.
– Чего вы хотите?
– во весь голос заорал он куда-то в небо.
Девушка вдруг всхлипнула и затихла, уставившись на Михаила немигающим взглядом.
– Помогите!
– тихо выдали ее губы.
В голове что-то лопнуло, и обжигающая боль стала рваться прямо в мозг.
Комок подступил к горлу и из глаз брызнули слезы.
Михаил погладил девушку по голове, чувствуя, как к нему подступает темнота.
– Что вы хотите?
– тихо прошептал он.
В памяти снова всплыл образ Майи всё с теми же вопросами: "Кто ты? Куда идешь?"
Глаза закрылись сами собой, и Михаил провалился в воронку.
И уже падая, он услышал знакомый голос: "И дан ему ключ от бездны..."
Перед внутренним взором пронеслись миллионы линий, уходящих в бесконечность. И последнее, что Михаил запомнил, так это то, как некая сила унесла его прочь сквозь эти линии, превратившимися в образы каких-то миров. И "летел" по какой-то спирали громадной Паутины, вырывая и засасывая за собой "детали" этих миров в темную воронку своей сущности...
30.
Наступило утро. В дальней комнате зазвонил будильник. Андрей чисто автоматически посмотрел на часы: семь-ноль-ноль.
За всю ночь он ни разу не сомкнул глаз.
Именно сейчас подумалось, что большая часть жизни проходит в каком-то ожидании. Наиболее запоминающиеся её моменты выглядят на общем фоне яркой вспышкой, словно зажженная спичка во тьме.
Их, наверное, можно было бы пересчитать по пальцам.
Андрей прошел на кухню и поставил на плиту чайник.