Проживи мою жизнь
Шрифт:
Анника, механически переставляя ноги, дошла здания городской управы. Особо не вчитываясь, подписала бумаги на дом в Холодных Землях, получила мешочек с монетами «на подъем» и наказ через день быть на площади.
Ее вместе с еще тремя несчастными отправят в дикий пустынный край, где половину года царит суровая зима, а другая половина славится ветрами, дождями да комарьем. Поговаривают, люди там долго не живут, быстро уходят за грань, забытые остальным миром.
Все, что принадлежало Аннике до суда: городской дом с садом, небольшая пекарня, поля и огороды к западу от города – отошло короне. Девушке разрешили
На вырученные деньги были куплены зимняя одежда и запас продуктов, собрана дорожная аптечка. Кроме этого в сумки отправились несколько комплектов сменного белья, женские мелочи и теплый плед. Свое законное место заняли котелок и нехитрая посуда. В отдельной корзине устроились вкусные пирожки из теперь уже бывшей пекарни, бутыль с травяным чаем, книга да несколько мотков мягкой шерсти – коротать время в дороге.
Ровно в девять утра Анника с сумками и корзиной стояла на площади. Теплый летний ветерок гонял по мостовой сухие листья, солнце уже начинало припекать, аромат цветущих клумб кружил голову. Но холод и боль, поселившиеся под сердцем, не давали насладиться южной красотой родного города. Отравляли последние минуты прощания.
Когда же подъедет дилижанс?
Рядом с ней оказалось трое подростков. Старший из них стоял спокойно, лишь сведенные брови говорили о внутреннем волнении. Второй паренек был явно младше, лет девяти. Он прижимал к груди холщевый мешок и все оглядывался по сторонам, кусая губы. Зря. Никто не придет проводить его в дальний путь. Третьей в их компании была девочка лет десяти-одиннадцати. Она безучастно сидела на сумке с вещами и смотрела на пыльные носки своих поношенных туфель. Казалось, ей абсолютно нет дела до происходящего вокруг.
Больше никого рядом не было. Лишь в отдалении толпился любопытный народ – не так уж часто снаряжали повозки на север. Нечего там было делать.
Анника еще раз взглянула на ребят. Пустышки. Ничем не виноватые, никому не нужные, изгои для всего магического мира Даэрар.
Здесь у каждого жителя была магия. У кого-то она проявлялась сильнее, другой же мог творить только самые простые бытовые заклинания. Когда новорожденного регистрировали в городской или деревенской управе, штатный маг обязательно снимал слепок ауры и заносил уникальный магический след в общий реестр жителей королевства.
Ведь магия – это основной идентификатор личности. Можно изменить имя и внешность, уровень своей силы, присвоить себе чужие регалии, но магический след уникален. Его не подделать и не спрятать.
И вот представьте себе теперь, что рождается ребенок без внутреннего источника, пустышка. Его не занести в реестр, его не определить и не найти. Потенциально опасный для общества элемент.
Из соображений гуманности и справедливости такие дети имели право жить в семье до десяти-двенадцати лет. У малой части этих несчастных могла проявиться магия, пусть совсем слабая, но достаточная для жизни в обществе. Остальных же в подростковом возрасте отправляли в Холодные земли. Как преступников. Без вины виноватых.
На самой границе стоял небольшой гарнизон. Там приезжающих
Подростков запрещено было провожать. Любые эмоции и переживания – хлеб для любопытной толпы, повод для обсуждений. А вдруг в своей праздной болтовне дойдут они до сочувствия этим недочеловекам? Начнут критиковать принимаемые меры? А там и оппозиция может поднять свою змеиную голову!
Вот и стояли трое ребят совершенно одни. И кто знает, плакали ли сейчас их мамки да сестры с братишками. Может, наоборот, вздохнули с облегчением да зажили дальше спокойной жизнью…
Анника вздохнула. Ее Богиня любила всех детей своих, но особой лаской и милостью одаривала несчастных и обездоленных. Вот и поплатилась за это. Разрушены храмы, разбиты драгоценные накопители божественной силы, в книгах и учебниках исковерканы ее заветы, даже имя теперь под строжайшим запретом.
Печальные мысли прервал скрип колес старенького дилижанса. Возница спрыгнул на землю и с помощью пары воинов стал закидывать на крышу сумки и узелки. Девушка, чувствуя ответственность за ребятишек, внимательно проследила, чтобы каждый из троицы взял внутрь сверток с самым необходимым.
Встав на подножку, она оглянулась на городских зевак и, неожиданно для себя, улыбнулась и помахала им на прощание.
Откинувшись на мягкую спинку, вздохнула и мысленно отсекла нить, связывающую ее с этим городом.
Впереди ее ждет совсем другая жизнь.
Глава 4.
Я лягушкой в кувшине тону,
Масло жизни пытаясь взбить.
Боюсь, не успею, умру.
Ты сможешь меня простить?
Утром Вероника обнаружила, что одна из мышц на руке исчезла. Еще вчера правая рука, в отличие от левой, была приятно округлой и женственной. Сегодня же, стоило ее слегка напрячь, на предплечье проступала некрасивая впадинка.
«Тик-так, тик-так» стучали в висках молоточки оставшейся жизни.
Хотелось зарыться лицом в подушку и разреветься, выплескивая свой страх и обиду. Но нельзя. Плохие эмоции и стресс подгоняют болезнь, стремительно подталкивая к пропасти.
А значит, нужно взять себя в руки, заварить вкусный малиновый чай, щедрой рукой добавить валерьянки с пустырником и жить дальше.
За завтраком Вероника успевала просмотреть чаты в социальных сетях и выписать самое важное из обсуждений и новостей. Она по крупицам собирала информацию о лекарствах и добавках, которые пациенты пробовали принимать – кому что подошло, какие побочные эффекты заметили, какую дозировку выбрали. Сохраняла ссылки и картинки со средствами реабилитации и помощи – ведь личный опыт больных так важен. Потом обрабатывала и компоновала всю найденную информацию и выкладывала в своем блоге. Конечно, публикации были специфическими и рассчитанными на очень узкий круг лиц, но горячая благодарность небольшой аудитории была главной наградой и вдохновляла трудиться дальше.