Проживу и без любви
Шрифт:
— А-а-а, это ты, малыш… — Голос его звучал разочарованно.
Ясненько, ждешь звонка своей драгоценной Клэр, подумала Мэри. Судя по утреннему разговору с подругой, ждать Куинну предстояло до второго пришествия…
— Как дела, — вздохнув, поинтересовалась Мэри.
— Почему ты звонишь только сейчас? — взорвался Алекс. — Где тебя черти носят?
— Там, где ты не можешь меня достать! Имею я право хоть на один выходной? — возмутилась Мэри, задетая за живое.
— Вот теперь и пеняй сама на себя! — не унимался разъяренный фотограф.
— В
— Прости, малыш… — Голос Алекса зазвучал безжизненно. — Я не хотел тебя обидеть. И ее не хотел… Просто она меня достала! — вновь стал закипать он.
— Эй-эй, полегче! — предостерегла его Мэри. — Ты уже наговорил больше чем достаточно!
— Да она едва не сорвала мне ответственную съемку! Всегда ведет себя так, словно она — пуп земли!
— Погоди, уймись! Стало быть, заказчик остался доволен?
— Еще бы! Митчелл в полнейшем восторге, руки мне готов целовать!
— И слава богу… — Мэри вздохнула с облегчением. — Учти только, неизвестно еще, сколько ты на этом деле приобрел и сколько потерял!
— Ладно, сочтемся, — хмыкнул Алекс. — Кстати, малыш, вы с Джеем вышли просто на диво хорошо!
— Ты… Разве ты напечатал нашу фотографию? — Мэри насторожилась. — Но зачем?
— Да уж больно приглянулся негатив, — уклончиво ответил фотограф.
— Надеюсь, ты не забыл нашего уговора? — У Мэри мигом пересохло во рту.
Когда она нанималась на работу, одним из ее непременных условий было, чтобы Алекс нигде и никогда не публиковал ее фотографий. Фотограф легко согласился, хотя снимал Мэри немало, отрабатывая на ней различные приемы освещения. До сих пор он всегда отдавал отпечатки ей…
На том конце провода стало необыкновенно тихо. И от этой тишины Мэри едва не сделалось дурно.
— Ты что, оглох? — заорала она. — Отвечай!
— Успокойся, малыш, — примирительно заговорил Алекс. — Понимаешь, согласие модели на публикацию снимка необходимо лишь в том случае, если она предстает на нем обнаженной. Тебе это и без меня наверняка прекрасно известно. И потом, я честно пытался до тебя дозвониться…
Но Мэри уже не слушала. Швырнув трубку на рычаг, она заметалась по комнате. Не может, не может этого быть!.. Или она сама виновата, что не объяснила в свое время Алексу всего толком? Впрочем, как бы то ни было, даже одна-единственная опубликованная ее фотография означала для нее… Что именно, Мэри и сама никогда толком не формулировала, зная одно: этого никогда не должно было произойти!
За окнами стремительно темнело — на небо вновь наползали черные тучи, где-то далеко глухо рокотал гром. Мэри тотчас вспомнился сон, и предчувствие чего-то неотвратимого и ужасного сдавило сердце…
А вдруг она что-то не так поняла? Подскочив к аппарату, она вновь позвонила в студию.
— Говори! — закричала она в трубку.
— Понимаешь, малыш, когда с утра мы с Митчеллом
— Диктуй телефон офиса Митчелла! — не своим голосом проговорила Мэри. — Немедленно!
— Спятила? — ахнул Алекс. — Опомнись, детка! Да ты там совершенно на себя не похожа. Даже я с трудом тебя узнал!
— Телефон! Сейчас же!
К счастью, в офисе обнаружилась секретарша, и Мэри удалось ее уломать. Получив номер мобильного телефона Митчелла, Мэри минут тридцать трезвонила ему, потом, дозвонившись, умоляла, уговаривала… Все было тщетно.
— Да в чем, собственно, проблема, мисс Уаттон? — взорвался наконец Джошуа Митчелл. — Может быть, вы не нуждаетесь в деньгах? Воля ваша, можете отказаться от гонорара в пользу голодающих детей Африки!
И бросил трубку. Мэри даже не успела спросить парфюмера, сколько дней осталось до выхода в свет номера журнала с роковой фотографией. Именно этот срок судьба милостиво отпускала ей, чтобы унести ноги из города. Она звонила Джошуа Митчеллу снова и снова, но никто не отвечал. В трубке слышались лишь гудки да треск электрических разрядов: над городом вовсю бушевала гроза…
Наконец, решив, что выяснить все будет не поздно и завтра, Мэри оставила в покое телефон, от которого, казалось, вот-вот полетят искры. Взгляд ее упал на початую бутылку бренди, стоявшую на журнальном столике. Она отвинтила крышечку и плеснула в стакан не глядя… Сделав пару глотков, едва не задохнулась и, распахнув окно, жадно принялась вдыхать всей грудью грозовую свежесть.
Сколько она так простояла, Мэри понятия не имела. Дождь постепенно кончился. Чахлая городская листва, словно по мановению волшебной палочки, посвежела и стала как будто гуще. Небо, едва затянутое облаками, сделалось до странности прозрачным. Стекла домов, вымытые дождем, сверкали в лучах заката — точь-в-точь детские глазки сразу после пробуждения…
То ли от созерцания этой безмятежной картины, то ли от глотка спиртного Мэри мало-помалу успокоилась, растерянность уступила место холодному самообладанию, а ведь именно это ей в ближайшее время более всего понадобится…
Какая-то машина — марки ее Мэри не успела заметить — рванула с места из-под самых ее окон, выплюнув едкое облачко выхлопных газов. Недовольно сморщившись, Мэри захлопнула окно и плюхнулась в кресло. Утро вечера мудренее, решила она, допивая бренди. И тотчас ощутила, как устала за этот день…
Скинув кроссовки, она забралась в кресло с ногами и закрыла глаза. Было удивительно тихо, лишь раздавался размеренный стук дождевых капель о подоконник. Приказав себе расслабиться и ни о чем не думать, Мэри стала засыпать. Но тут отчаянно зазвонил телефон. Вздрогнув, она протянула было руку к аппарату, но вдруг ею овладело такое ледяное безразличие ко всему на свете, что, вместо того чтобы снять трубку, она попросту выдернула вилку из телефонной розетки…