Прозрение. Том 2
Шрифт:
— На нём — его след, — пробормотал регент извиняющимся тоном. — Ну что я мог сделать? Я держал его, сколько сумел. Знаю, что ты не выносишь семейство Имэ…
— Оставишь? — перебил эрцог Локьё.
Какие уж тут извинения, раз банда наследников всех мастей стерпела предателя?
Пора бы и самому притерпеться. Всё-таки капитан выбрал именно этого щенка. Вряд ли он не знал, что на корабле у него есть второй наследник.
Хаго из тех, кто знает не умом, но телом, поступками. Таким же был сын самого Локьё.
Адам сказал, что Уходящие, те, кто возвращается, просто не хотят, чтобы их узнали. Но всё-таки наблюдают за людьми.
Человечество — страшный бешеный зверь. Они смотрят и не находят в нём человеческого.
Но они верят, наблюдают и ждут. И сын, может быть, тоже видит сейчас отца…
— С радостью! — выдохнул Линнервальд. — И передам тебе все возможные полномочия, хочешь — ешь! Вот же упёртый! Одно слово — Имэ!
Локьё кивнул и коснулся ладонью коммуникатора в центре стола, вызывая начальника охраны:
— Отпусти Дерена, — приказал он. — Пусть летит к своим.
Между бровями Линнервальда на миг возникла острая стрелка, но он промолчал.
— Пусть будет, как он решил, — ответил Локьё на не заданный регентом вопрос. — Мальчишки будут расти вместе, как когда-то мы с Эрзо. Может, так будет лучше для наших Домов.
Бренан Верен. Открытый космос. «Персефона»
Нет лучше способа поднять на ноги бойца, чем утопить его в сексуальных фантазиях. Именно поэтому в госпитальном отсеке «Персефоны» смотрели по ночам порнуху.
Очень помогало от лихорадки, особенно если учесть, что при интоксикации, вызываемой fessos morike, мерзким паразитом, распространённым на планетах пояса Дождей, с гормонов бойцов временно снимали. И порнуха шла куда как приятнее.
Сержанту Бренану Верену неловко было признаваться товарищам по палубе, что он не любитель простых человеческих радостей. От того, что вытворяло с ним собственное тело, сержант заливался невидимой в темноте горячей краской, силился прикинуться спящим, но тело и тут подводило, и веки приподнимались сами.
Ох уж этот Юг…
Служба на Севере была совсем другой, размеренной, тусклой, лишённой нерва. Но потому — именно службой, обычной, как и любая другая.
Брену нужно было жениться ещё на Фрейе, но он дотянул до двадцати восьми, двигаясь по ступеням учебных заведений.
Родители одобряли, они надеялись, что сын хочет вернее обеспечить своё будущее. А он боялся. Боялся женщин, боялся жизни.
Армия неожиданно устроила его полностью, дав чёткий понятный уклад. В академию пилотов Брен, конечно, не поступил. Куда ему было угнаться за братом? Здоровье, однако, позволяло, и в десант взяли.
Брен прошёл двухгодичные курсы, немного пообтёрся на размеренном Севере. Работа не очень отличалась от полицейской.
Но парень сам напросился на Юг.
Если бы он знал, как встретит его этот Юг, он бы… А что — он бы? Отказался от возможности разыскать хотя бы могилу брата?
Брен был создан для жёсткого полицейского распорядка и не создан для войны. Повезло только в том, что прибыл на Юг в перемирие. Его подташнивало от рассказов здешних десантников о резне в городах.
Утром зашёл медик и осматривал как-то уж больно придирчиво. А потом велел забирать форменную одежду и идти в капитанскую.
С капитаном тоже не повезло. Он был мучительно, болезненно похож на брата: в мимике, голосе, движениях тела. И так же болезненно резок и невыносим даже в малых дозах.
Брен знал, однако, что капитан в очередной раз отсутствует, а судном командует зампотех — простой и понятный мужик. И поход в капитанскую представлялся ему делом простым и даже приятным. Служба шла без особенных порицаний, так что, может, и наградят чем.
Сержант переоделся, пригладил уставно короткие волосы, хотя здесь и не придирались к таким мелочам, поднялся на верхнюю палубу.
В капитанскую дежурный пропустил его сразу, и Брен с порога попал как кур в ощип. Потому что ждал его не Келли, а лендслер наземной армии Юга, генерал Макловски: огромный, бритый, плечистый мужик с пронзительными чёрными глазами. Человек ещё более дискомфортный в общении, чем капитан Пайел.
Брен часто видел командующего в эйнитском храме и несколько раз здесь, на «Персефоне».
Вообще на Юге всё было неправильно. Как может лендсгенерал спецона поддерживать приятельские отношения с одним из своих капитанов? Да ещё и не скрывая этого совершенно?
На нижней палубе рассказывали, что странная дружба тянулась за капитаном Пайелом ещё с Северного крыла, где они с лендслером якобы вместе служили.
Но как такое вообще могло быть? Командующему — лет сто пятьдесят, а капитану едва ли исполнилось тридцать.
Генерал Макловски оборачивается, и мысли Бренана разбегаются. Слишком внимательный взгляд. В животе холодеет, и начинают дрожать колени.
— Садись!
А сам стоит.
Брен колеблется, не зная, ослушаться ему устава или командующего.
Тот чуть сдвигает брови, и колени решают за бойца — он едва доползает до кресла.
Входят капитан Келли, лейтенант Дерен и… Бренан подскакивает, сам не понимая, как у него это выходит… Командующий крылом генерал Дайего Абэлис!
Понятно, что сержанта никто не замечает: генералы обмениваются протокольными фразами, говорят о чём-то. Брен не очень-то разбирает — в ушах наяривает на барабанах кровь.