Прозрение
Шрифт:
Глава VII
В лес пришла пора Листопада. Покраснели листья ив, потемнела осока. Криворот поежился от холодного ветра.
– Эй, малышня!
– весело мяукнул он котятам.
– Давайте-ка поиграем!
Котята, которым всего через месяц предстояло стать оруженосцами, нехотя обступили его.
– Мы хотим разучивать боевые приемы!
– пробурчала Пушинка.
– Ага! Берегись, в лагерь вот-вот ворвутся Двуногие!
– зарычал Камышонок, размахивая своим длинным прямым хвостиком, похожим на стебель
– Боюсь, котята, размахивающие передними лапками, их вряд ли остановят, - замурлыкал Криворот.
– А ты не смейся!
– запальчиво мяукнул Черничка.
– Погоди, мы еще себя покажем!
– Мы их порвем!
– похвастался Лягушонок, прыгая на Криворота.
– Покажи мне тот прием, о котором ты рассказывал? Замах передними лапами!
Криворот почувствовал себя в западне. Он бросил взгляд в сторону детской, где Переливчатая и Светловодная деловито перетряхивали подстилки. Выдрохвостая только что притащила с реки целую охапку свежей осоки, которой предстояло заплести щели в стенах. Скоро задуют холодные ветры Голых деревьев, а в детской всегда должно быть тепло и уютно!
– Выдрохвостая!
– подскочил Криворот.
– Хочешь, я натаскаю тебе камышей и осоки?
«Я принесу тебе все, о чем ты только попросишь, лишь бы не присматривать за твоими несносными котятами!» - мысленно добавил он.
– Спасибо, Криворот, - улыбнулась Выдрохвостая, бросая на землю свою ношу.
– Но они хотят играть с воинами, а с мамой сидеть отказываются!
Криворот с тоской посмотрел на стену лагеря. Скорее бы вернулись патрульные, пусть Можжевельник, Щукозуб или Чащобник сменят его и займутся развлечением пищащего патруля! Сегодня Вербовейная впервые возглавила патруль охотников и повела свой отряд к Нагретым камням, чтобы порыбачить в тени. Интересно, как там у нее дела?
– Ну что ты стои-и-и-ишь, как каменный?
– заныла Пушинка.
– Показывай нам приемы!
– Светловодная говорит, что вы еще маленькие, - со вздохом объяснил ей Криворот.
Пушинка бросила негодующий взгляд на мать, которая выбрасывала из детской затхлые клочья мха.
– А Выдрохвостая не говорит, что нам рано!
– тихонько прошептала она, заглядывая Кривороту в глаза.
– Она говорит, что мы скоро станет оруженосцами и нам пора научиться чему-нибудь!
– Вот именно!
– отозвалась Выдрохвостая из зарослей камышей.
– Учиться никогда не бывает рано!
Светловодная нахмурилась и с укоризной посмотрела на нее.
– Как ты можешь так говорить? Они же поранят друг друга! А если глаза выцарапают?
– Нельзя же вечно держать их у своих лап, - возразила Выдрохвостая.
– И в перья нельзя закутать, чтобы не поцарапались.
Котята весело захихикали, видимо, представив друг друга в перьях.
Переливчатая неодобрительно покачала головой.
– Куда спешить-то? Вот станут оруженосцами, так всему и научатся, - промурлыкала она.
– Наставники их быстро выучат всем приемам!
Бубенчик возмущенно
– А если Двуногие прямо сейчас нападут на наш лагерь?
– громко промяукал он.
– Кто тогда будет вас защищать?
Криворот сел на холодную землю.
– Никогда они на нас не нападут, - заверил он. С наступлением Листопада палаток на поле стало гораздо меньше, холода прогнали Двуногих по домам.
– Желудь!
– радостно воскликнул он, увидев брата, который созывал охотников.
– Скажи, что Двуногие не посмеют вторгнуться в наш лагерь?
Желудь посмотрел на котят и покачал головой.
– Никогда! Мы ведь уже давно следим за ними, - успокоил он котят.
– Двуногие редко заходят дальше болотистой низины.
После происшествия с похищением Вербовейной Желудь взял на себя патрулирование поля и делал это все лето. Каждый день он следил за палатками Двуногих, наблюдал за перемещением непрошеных соседей и даже придумал, как незаметно покинуть лагерь, если Двуногие вдруг появятся неподалеку.
Оцелоточка прижалась к боку Криворота. Она была младше остальных котят, ее шерстка еще не утратила младенческой мягкости.
– Пожалуйста, научи нас ну хоть какому-нибудь боевому приему?
– попросила она, умильно глядя на Криворота своими круглыми темными глазками.
Он пошевелил усами. Все племя отчаянно баловало рано осиротевшую Оцелоточку, больше всех старался ее отец, для которого после смерти Заряницы дочка стала смыслом всей жизни.
– Ну пожа-а-алуйста!
– протянула Оцелоточка. Малышка прекрасно знала, что ей никто не может отказать, и беззастенчиво пользовалась этим.
– Даже не думай учить ее!
– завопила Переливчатая, бросаясь к Кривороту и отгоняя от него Оцелоточку.
– Пачкун с ума сойдет, если узнает, что его сокровище дралось с кем-нибудь!
Добрая Переливчатая обожала Оцелоточку, которую выкормила и вырастила с самого рождения, но при этом она далеко не так охотно потакала ее капризам, как остальные коты.
– Давай!
– запрыгала Пушинка.
– Говори нам, что делать! Мы хотим тренироваться!
– Давайте выследим Желудя?
– предложил Криворот.
– Кто первый незаметно подползет к нему, тот выиграл.
Но Желудь отрицательно покачал хвостом.
– Прости, Криворот, но мы уже уходим.
– Он весело подмигнул брату и повел свой патруль к выходу. Цветенница и Чистозуб заторопились следом.
Черничка царапнул коготками землю.
– Тогда мы будем выслеживать тебя!
– взвизгнул он, прыгая на спину Криворота.
Криворот пошатнулся, поморщившись, когда на него со всех сторон набросились котята. Он растянулся на земле и вскоре скрылся под морем брыкающихся лапок и крутящихся хвостиков. Сопя от натуги, Криворот забился, как пойманная щука. Котята завизжали от восторга и с новыми силами набросились на него, цепляясь за шерсть.
– Ой, смотрите!
– взвизгнула Пушинка, и лапки заработали еще быстрее.