Прозрение
Шрифт:
Белые люди преодолевали тысячи морских миль, чтобы найти в этих далеких землях то, чего им так и не удалось отыскать на родине. Черные люди приходили сюда из выжженных зноем областей Центральной Африки в поисках свежих пастбищ для своего скота и тихих мест для строительства домов для своих бесчисленных домочадцев. Коренные жители этих мест – готтентоты – были слишком малочисленны и разобщены, чтобы хоть как-то постоять за себя. Каждый месяц иностранные корабли – большие и малые – доставляли в южноафриканские порты новых белых переселенцев, не иссякал поток чернокожих людей, строивших новые поселения в зеленых степях Юга.
Немного обжившись, голландцы стали
Отношения между представителями двух общин портились с катастрофической скоростью. Англичане были многоопытными колонизаторами; они умели льстить, недоговаривать, запутывать собеседников в словесных сетях… Простоватые голландцы, не привыкшие к такого рода дипломатии, и глазом моргнуть не успели, как обнаружили, что все ключевые посты в Капской колонии заняты теми, кого они считали ни на что не пригодными вырожденцами. Поначалу они пытались было смириться с таким положением дел, но, когда новые «хозяева» потребовали от них немедленно освободить чернокожих рабов, чаша их терпения оказалась переполнена. Не в силах противостоять британцам, превосходившим их не только хитростью, но уже и числом, голландцы устремились в глубь континента и стали основывать новые колонии. Длинные вереницы повозок тянулись по направлению к новым, неизведанным землям; буры ощущали себя богоизбранным народом, подобно древнему Израилю совершающим тяжелое и опасное путешествие на Землю Обетованную. Но лишь стоило им обжиться на новых пастбищах, как в тех же краях появлялись англичане, и все повторялось снова…
На протяжении следующих ста лет англичане и голландцы медленно, но упорно продвигались на север, в глубь континента, нимало не беспокоясь о том, что на те же земли, которые приглянулись им, претендуют двигающиеся на юг африканские племена. Ни европейцы, ни африканцы не собирались уступать друг другу – неизбежные стычки отличались жестокостью и беспощадностью. Голландцы разучились жалеть и прощать; англичане еще больше укрепились в желании покорять и властвовать. На какой-то период времени белые переселенцы, забыв о взаимной неприязни, объединились в борьбе против чернокожих – у голландцев не было другого выхода, они целиком и полностью зависели от британской армии. Территории в глубине континента были открыты для всех поселенцев… Увы, выходцам из Европы пришлось дорого заплатить за право жить в этой стране: голландцы отдавали свои жизни в войнах за обладание вожделенными землями, английские солдаты жертвовали собой, повинуясь приказу начальства…
На землях Южной Африки установился мир – дурной, но все же мир: мир между голландцами и англичанами, мир между белыми и черными. Но тут были открыты полезные ископаемые, веками скрывавшиеся в недрах этих земель: несметные запасы золота, алмазы небывалых размеров… Наверное, только святые могли бы сохранить дух миролюбия при виде таких богатств, но ни англичане, ни голландцы святыми не были…
В ходе первых же боев с бурами бравые британские солдаты с ужасом обнаружили, что противник оказался куда коварнее и хитрее, чем они могли себе представить; воевать с голландскими переселенцами оказалось
Но положение в обоих этих государствах оставалось весьма напряженным: англичане не хотели мириться с дискриминацией, а буры пользовались каждым удобным случаем, чтобы напомнить уроженцам Британских островов, что они находятся в чужой стране. На протяжении следующих полутора десятков лет солдаты в красных мундирах патрулировали территорию своих собственных колоний—не столько для поддержания порядка, сколько для устрашения зарвавшихся соседей, не скрывавших свое желание выжить англичан из Южной Африки. Владения Британской короны в Южной Африке были обширны и необжиты – солдатам, привыкшим к зеленым лугам и промышленным городам старой Англии, трудно было привыкнуть к новому месту службы.
Одним из населенных пунктов, в котором приходилось нести службу небольшому британскому гарнизону, был поселок Ландердорп, расположенный в Натале. Неказистые домишки под жестяными крышами, выстроившиеся по обеим сторонам пыльной дороги, и скромная церквушка в самом конце ее – вот и весь поселок. Ручеек, из которого черпали воду, редкие деревца, дававшие негустую тень… Чуть поодаль от поселка хаотически располагались крытые соломой хижины чернокожих африканцев, придававшие своего рода экзотический шарм этому забытому Богом месту.
На все четыре стороны от поселка расстилался вельд – бескрайняя желто-зеленая южноафриканская степь. Вельд обладал каким-то непонятным притяжением: многие люди готовы были махнуть рукой на все опасности, чтобы пересечь его. Далеко не всем удавалось благополучно завершить свое путешествие. Летом немилосердные лучи солнца выжигали траву и высушивали реки. Зимой в степи завывали ледяные ветры, по ночам травы покрывались инеем. Осенние грозы переполняли ленивые реки, и мутные потоки заливали все окрестности, но грозы весенние покрывали землю роскошными коврами диковинных цветов…
Дикие пейзажи южноафриканской степи порой приводили англичан в самый настоящий восторг: европейцы, привыкшие к жизни среди зеленых сочных лугов, цветущих садов, извилистых песчаных тропинок, соединявших живописные деревушки, подолгу молча смотрели на черневшие на фоне невообразимо синего неба плоские вершины холмов, с трудом веря, что все это им не снится. На десятки миль вокруг не было видно никаких следов пребывания человека – лишь степь, ветер, холмы, покрытые колючими зарослями алоэ, да экзотические животные, которых раньше уроженцы туманного Альбиона могли увидеть только в зоопарках. Здесь не было родных запахов свежеиспеченного хлеба, свежего парного молока, доброго темного пива… Африканская степь несла лишь два аромата – свежего, чистого воздуха и доброй, плодородной земли.
По ночам солдатам снились родные деревни – лай собак, крики детишек, резвящихся у прудов, мычание коров, лениво жующих сочную траву на просторных пастбищах, позвякивание колокольчика, подвешенного к косяку двери сельской лавки… Единственными звуками, нарушавшими тишину вельда в окрестностях Ландердорпа, были раскатистые выстрелы – офицеры армии Ее Величества охотились на диких животных. Иногда в синем небе раздавались пронзительные крики аасфогелей – стервятников, круживших над степью в поисках добычи. По ночам солдатам приходилось крепко затыкать уши: вой зверья, шнырявшего по окрестным холмам, просто не давал заснуть.