Пруд двух лун
Шрифт:
— Но у нас не слишком много времени, ибо девушки уже скоро встанут, — скороговоркой продолжила старая кухарка. — Покажи мне, как ты вызываешь огонь.
Изабо всегда с легкостью управлялась со стихией огня, но не прибегала к своим возможностям со времени своего пленения и пыток. Она нерешительно попробовала и обнаружила, что смогла вызвать лишь крошечную искорку, которая вскоре потухла. Латифа поджала губы, но ничего не сказала. Изабо принялась сбивчиво оправдываться, но Латифа знаком приказала ей замолчать.
— Страдания не могут повлиять на твои врожденные способности, — сказала она ласково. — Но
Латифа засунула пухлую руку в самое сердце пылающего огня и стала перекатывать угли в ладони так, как будто это были простые луковицы.
— Огонь — самая странная из всех стихий, самая опасная и самая трудноконтролируемая. Как и вода, он — верный слуга, но жестокий хозяин. Когда имеешь дело с огнем, нужно всегда быть очень осторожной, ибо он может изогнуться в твоей руке, точно гадюка, и ужалить. Чтобы стать Колдуньей Огня, необходимо раз за разом выковываться в нем, точно меч. Для этого нужны чистота и сила, а чтобы стать закаленной, как меч, ты должна страдать.
И все же, несмотря ни на что, это самая ласковая и щедрая из стихий. Огонь обогревает тебя, когда ты спишь, освещает твой путь в темноте, позволяет тебе готовить пищу и есть ее, посылать сигналы. При свете церемониального костра мы танцуем и поем, а когда мы женимся, то перепрыгиваем через него. Свет звезд сияет нам каждую ночь, а свет солнца — каждый день. Целительный огонь митана помогает нам победить усталость и боль, а ядовитый огонь паслена убивает. Из него возникает искра жизни и стихия смерти, когда огонь превращается в пепел. И это самый важный секрет огня, ибо из пепла возрождается жизнь. Огонь — это стихия преобразования.
Голос Латифы стих, превратившись в шепот, и она протянула руку к Изабо. Несмотря на то что все это время ее ладонь лежала на пылающих углях, на красной обветренной коже не осталось никаких следов, а на круглом лице — никаких признаков боли.
— Секрет покорения стихии огня в контроле, — сказал она. — С остальными стихиями строгий контроль нужен не всегда, но с огнем никогда нельзя утрачивать свое господство. Мегэн сказала мне, что у тебя есть Силы, но с контролем ты не в ладах; поэтому именно этому я начну обучать тебя в первую очередь. В то же время ты научишься подчинять себе свои мысли и отгораживаться от чужих. Это займет много времени, поэтому я предупреждаю тебя сейчас. Нетерпение опасно, когда имеешь дело с Единой Силой, в особенности с огнем. Тебе будет трудно, ибо я вижу, что ты импульсивная и несдержанная натура. Таков один из парадоксов Единой Силы — те, у кого больше всего склонности и желания к покорению определенной стихии, испытывают в ее использовании самые большие трудности. Ты понимаешь?
— Ты хочешь сказать, что именно потому, что у меня такая пылкая натура, я наиболее сильна в стихии огня, но что я не смогу научиться правильно использовать огонь, пока не научусь обуздывать свой нрав?
— Именно! Я рада, что ты не такая глупышка, как мне показалось сначала. А теперь есть ли у тебя какие-то вопросы, которые ты хотела бы задать мне, прежде чем дворец начнет просыпаться?
Изабо робко начала:
— Я раздумывала о Майе...
— Никогда не называй Банри по имени, как сейчас! —
— Но я...
— Ты должна всегда помнить о том, что надо придерживать свой язык, девочка, — сказала старая кухарка, — и хотя никакой колдун не может увидеть нас здесь, кто угодно из слуг может подслушать. Никогда не забывай, что любая оговорка может стоить тебе жизни. Так что ты хочешь знать о Банри?
— Похоже, она всех здесь расположила к себе, — задумчиво сказала Изабо. — И она любит купаться в соленой воде.
— Ого! Значит, не так ты сильно витаешь в облаках, как кажется. И что, как ты думаешь, это значит?
— Не знаю, — сказала Изабо. — Купание в соленой воде — это очень странно, я никогда не слышала раньше, чтобы кто-нибудь принимал соленые ванны. Я помню, как Мегэн говорила мне, что когда-то раньше задумывалась, не может ли Банри быть Фэйргом, а ниспровержение ею Башен — частью какого-то хитрого плана Фэйргов, чтобы завоевать обратно свои земли. Но она сказала, что это невозможно, поскольку Фэйрги живут в соленой воде и не могут долго прожить вдали от моря. Но если Банри каждый день купается в соленой воде, не может ли это объяснить то, как ей удалось выжить на суше?
— Может быть, это и вправду так, — согласилась Латифа, — хотя я прожила рядом с Банри уже шестнадцать лет и ни разу не видела никаких признаков, которые точно говорили бы о том, что она не человек. Да и какая же должна быть магия, чтобы ей удалось так хорошо скрыть свои плавники и чешую! Я тоже не представляю, как такое было бы возможно, ибо Фэйрги не имеют с нами ничего общего и никогда не обладали способностями наводить иллюзии, в особенности такие сильные, какой должна быть эта! Нужно помнить еще и о том, что она из Каррига, где у людей нет такого страха перед морем, как у нас. А теперь беги в огород и принеси мне лука, ибо я чувствую, что по лестнице спускаются Сьюки и Элси, а я не хочу, чтобы они застали нас вдвоем. Держи ушки на макушке, а глаза широко открытыми и рассказывай мне обо всем интересном, что услышишь.
С того самого дня Изабо каждое утро просыпалась пораньше и спешила спуститься в кухню, радуясь возможности встать со скомканных простыней, влажных от нескончаемых сновидений. Как ни странно, все, что ей приходилось делать сначала, это лишь смотреть на огонь. Сидя на полу на подушке, она наблюдала за тем, как Латифа разводила огонь разными способами и используя разные дрова. Она смотрела, как съеживались тонкие прутики, превращаясь в пылающие волоски, и как большие поленья истлевали изнутри.
Латифа учила ее и закрывать свой разум, так что Изабо, наконец, удалось отогнать чужие мысли, постоянно крутившиеся в ее собственных. По ночам ее все еще преследовали сны — как восхитительные, так и ужасные, но, по крайней мере, ее дни стали спокойными и тихими.
Будучи кухаркой, Латифа с особенным удовольствием учила Изабо развивать чувства вкуса и запаха, хотя эти уроки и проходили при свете дня, под равнодушными взглядами остальных слуг. Главным методом обучения Изабо овладению стихией огня было обучение ее искусству приготовления пищи. Когда Изабо довольно резко возразила, что не понимает, что общего готовка имеет с магией, Латифа сказала твердо: