Прямо до самого утра или Секрет неприметного тупичка
Шрифт:
Олег засмеялся. Каким-то чутьём он окончательно понял, что это мужик — хороший человек, на самом деле хороший. Он подал хозяину три бумажки и добавил:
— Я, может, позже и ночевать приду. А сейчас просто поесть.
В небольшом чистом зале (под потолком горели электрические лампы) было почти пусто. Гуляли, оказывается, где-то за дверями, а тут сидели несколько человек, ели, кто-то разговаривал, на небольшом возвышении скучали какие-то музыканты с необычными инструментами, висели картины — красивые пейзажи, совсем не здешние: озеро в лесу, река, просто лес, высокий замок на обрыве… Хозяин усадил Олега за стол, сам немедленно исчез. Странные у них порядки, подумал Олег,
Неслышно и очень красиво — без пошлого повиливанья бёдрами и низких наклонов поближе к клиенту — подошла очень красивая девушка, на пару лет старше Олега, в буром с золотым расшивом лёгком платье. Без улыбки склонила голову, с которой на спину тяжело свисала мощная золотистая коса, и начала быстро и ловко расставлять с чеканного подноса еду. Поймала взгляд Олега, чуть улыбнулась углами губ и что-то сказала. Наверное, пожелала приятного аппетита.
Олег невольно проводил её взглядом. Вздохнул и начал исследовать, что ему принесли.
Центральное место занимала большая тарелка, на которой лежал здоровенный кусок мяса — в поджаристой корочке, горячий — в окружении обычнейших отварных картофелин и каких-то коричневых мокрых стеблей. К тарелке приткнулись нож и двузубая вилка. На отдельной тарелочке лежала плоская сероватая лепёшка — хлеб; Олег потыкал пальцем — странный, но мягкий, и то хорошо. В глубокой миске болталось нечто, очень похожее на грибы. На маленьком блюдце — два разрезанных пополам крутых яйца с зеленью; яйца было больше обычных чуть ли не вдвое и желток имел красноватый отсвет. И наконец — большая металлическая кружка, холодная на ощупь и запотевшая, накрытая квадратной синеватой салфеткой. Олег снял салфетку, пригубил — в кружке было пиво, тягучее, сладковатое. Ну что ж…
Следующие минут десять мальчишка ел — сосредоточенно, ни о чём особо не думая. Веселье в соседнем зальчике то поднималось, то стихало — волнами. В какой-то момент даже взбурлило, но через несколько секунд двое вывели под руки третьего. Все были в форме, но без оружия и шлемов. Этот третий болтался между товарищами и что-то орал — судя по тону и отдельным полупонятным словам требовал возвращения Германии Силезии, Судетов, Эльзаса, Лотарингии и Шлезвиг-Гольштейна немедленно и с выплатой военных издержек за 1914-1918 и 1939-1945 годы. Олег напрягся, но хозяин не обманул — скандал никто затеять не пытался.
О, лёгок на помине…
— Хороший ужин? — поинтересовался бородач, вставая возле столика. Олег кивнул:
— Хороший… Если всё пойдёт плохо, то я у вас и ночевать останусь.
— Если всё плохо? — недоумённо пошевелил бородач бровью. — Я не понимаю.
— Да так, — Олег встал, — это шутка. Но ночевать, может, и правда вернусь.
— Жду, — готовно ответил тот. — Двадцать скеата…
...Базар не только не утих, но ещё больше разошёлся. От шума и гама ломило виски. Настроение упало; Олег посматривал по сторонам с отвращением и размышлял в который раз, что никакой романтики на Востоке нет и никогда не
Наконец, усталый, оглушённый и уже сомневающийся, что сможет хотя бы в «Серый хорт» найти дорогу, он прислонился к стене возле оружейной лавки, где торговали кинжалами, саблями и ружьями — одно- и двуствольными курковками не больше 20 калибра на первый взгляд. Подобное оружие у Олега вызывало только презрительную усмешку, но, поскольку делать было нечего и надо было хоть как-то сориентироваться, мальчишка остался стоять, тупо рассматривая оружие. Конечно, кинжалы и сабли были неплохи, но, во-первых, Олег как-то подсознательно не любил кривыеклинки, а во-вторых — уж слишком, на его взгляд, рукояти и ножны были перегружены золотом и драгоценными камнями.
И почти тут же его усталость была вознаграждена. Откуда-то слева из-за лавки появился всадник — он ехал верхом, а позади на верёвках, накинутых на шеи и прикреплённых к седлу, шли двое молодых мужчин…
...Рынок рабов находился в конце короткого переулка, открывавшегося в ещё одну — и тоже немаленькую — площадь. И тут воздух дрожал от шума и гама. Над толпой возвышались пять или шесть ярко освещённых факелами помостов. Верблюды и кони стояли вдоль стен. Верховыми на самой площади были лишь трое патрульных, глядевших по сторонам, как человек, ненароком попавший ногой в дерьмо и теперь прикидывающий, как поскорей отчиститься.
Олег передёрнулся. Да, с этих помостов продавали людей. Стояли скучающие вооружённые люди, надрывали горло продавцы, что-то выкрикивали, взмётывая руки, покупатели… Рабы сидели и стояли на помостах голые; тут продавали мужчин, там — детей, там — женщин… Подходить ближе не хотелось совсем, даже дышать стало трудновато, а воздух вдруг обрёл необычайно резкие и неприятные запахи. Олег глотнул и уставился в землю, пережидая приступ отвращения. Потом решительно поднял голову и, расталкивая толпу локтями, пошёл от помоста к помосту.
Но тут продавали только этих — арабов-индусов. Конечно, их тоже было очень жалко, а больше всего Олега поразили покорные позы, в которых сидели и стояли рабы, а так же то равнодушие, с которым они выполняли приказы продавцов и покупателей. Могло показаться, что их долго били или чем-то опоили. Олегу было легче думать именно так, потому что сам он… нет, он бы бился до смерти, дрался, кусался, орал — да что угодно делал бы, но просто так на такой помост не встал бы никогда. Продать человека — это в сто раз хуже, чем убить!!!
Олег подумал так — и испугался. А если ребят уже убили?! Именно поэтому?! Он снова посмотрел на патрульных и неожиданно понял: нет, открыто тут никто не станет продавать человека, похожего на этих людей цветом кожи, волос и глаз. Им только повод дай — и этому базару конец. Наверное, у них давно нет работорговли. И смотреть на это им так же противно, как и ему, Олегу.
Да, но ему-то как быть?! Где искать?!
Он ещё раз прошёл по площади, внимательно осматривая «товар» и ловя на себе пристальные взгляды старшего патрульного. Олег даже заметил, как тот развёл каблуки, явно готовясь пихнуть коня и прямо через толпу двинуться к непонятно что тут делающему мальчишке — но почему-то раздумал. Однако нет-нет, да и посматривал на Олега.