Прямо до самого утра или Секрет неприметного тупичка
Шрифт:
— А золото тут в цене, — заметил Кирилл, когда они вышли наружу.
— Если исходить из того, что у всех этих миров похожая география, то золота в этих местах мало, — подтвердил Олег. — Серебро… Кстати, не хотелось бы так этими монетами раскидываться — чего доброго, привлечём внимание властей…
— А им что за дело? — Кирилл ловко перескочил большую лужу.
— А сам подумай. Пришли трое мальчишек и швыряются золотом непонятной чеканки… Думаешь, тут все домоседы такие? Да я тебе точно говорю, что у того же князя в дружине есть эти самые поморы. И они в два счёта пояснят, что мы
— Блин! — Кирилл затормозил, распахнул глаза и схватился за меч. И Олег через секунду понял — почему.
Со стороны причала шли — в ряд — трое… три… ммм… В общем, это были не совсем люди. Они были даже меньше похожи на людей, чем встреченная Олегом девчонка-волк. Невысокие — не выше полутора метров — круглыми головами похожие на рыжешёрстных котов, остроухие, но одетые: меховые безрукавки шерстью наружу, кожаные мешковатые штаны забраны в высокие мягкие сапоги с завязками поверху, на поясах — большие сумки, длинные сабли с обратным изгибом… ятаганы, вспомнил Олег, только шире и короче, чем турецкие. За левым плечом у каждого — круглый небольшой щит в чехле. За правым — пучок дротиков с остриями-иглами.
Тихо мурча что-то друг другу (на слух это звучало именно так — как будто мурчат большие коты), троица прошла мимо мальчишек, не обратив на них ни малейшего внимания. Кирилл громко сглотнул.
— Тише! — прошипел Олег. Сверху прошли, покосившись на мальчишек, несколько человек, по виду — купцов. — Что дёргаешься, я же рассказывал, что…
— Ну да, ну да, — Кирилл закивал. — Волки с револьверами и всё такое… — он вытер рукой лоб. — Рассказывал он. Рассказывать одно, а видеть — другое… Блин! — повторил он, глядя котам вслед. — Жутик…
— По-моему, вполне симпатичные, — возразил Олег. — Хотя за ушком такого не почешешь, конечно… Пошли, чего стоять?
— Да я не об этом, — Кирилл на ходу снова несколько раз оглянулся. — Просто непривычно… — он хихикнул. — Не почешешь, конечно.
Вообще-то этот торг напоминал рынок в Гарбее, в Оранжевых Песках. Ряды затянутых сверху кожаными пологами или прикрытых лёгкими навесами лотков, ларьков — как их тут называют? Но… но Олег поймал себя на том, что напоминать-то напоминает, а всё-таки… ничего общего. Вообще-то в этих мыслях не было ни малейшей логики, и тем не менее — это было так. И дело не в том, что тут другая природа, что тут малолюднее… Просто этот торг не вызывал напряжённого чувства чуждости, постоянной опасности. И это несмотря на непрекращающийся дождь! Смешно, но даже угол, где продавали рабов, даже сами эти рабы выглядели как-то иначе, не так жутко и безысходно — хотя тут-то уж какая разница?!
Рабы сидели на каких-то колодах — похоже, специальных. Без ошейников, хотя кое-кто был привязан к ввинченным в дерево колод кольцам за сведённые за спиной руки. Товар никто не «рекламировал», похоже, морось забодала продавцов, которые или тоже сидели рядом с товаром, укрываясь плащами, или, собравшись в кучку, играли в кости, обмениваясь короткими репликами. Среди играющих были местные, один саксонец, один кто-то
Кирилл побелел. С трудом сказал:
— Не могу смотреть… ну как так можно-то?!
Олег промолчал, только вздохнул. Что он мог ответить?
Детей тут не продавали отдельно, да и было их всего два или три — совсем мелкие девчонки, ни одного пацана. Убедившись в этом, Олег, сопровождаемый глядящим под ноги Кириллом, подошёл к играющим. Те мельком глянули и продолжали кидать кости.
Играли на рубленое серебро. Олег быстро понял, что тут выбрасывают не наибольшее число очков — наоборот, стараются выкинуть наименьшее. Когда после очередного броска выигрыш забрал один из местных, Олег выложил один из кусочков серебра (от «разменянной» у ворот монеты) и сказал:
— Играю.
— Зачем? — прошептал Кирилл. Олег за спиной показал ему кулак и про себя благословил этот мир, где его возраст не считается препятствием в общении со «взрослыми».
— С каких мест? — спросил выигравший, снова тряся три кубика в деревянном стаканчике, расписанном какими-то рисунками.
— С Поморья, — Олег присел на край одной из колод.
— Это откуда ж… тьфу!
У него выпали две шестёрки и пять. Помянув какого-то «белебеса», он протянул стаканчик и кости Олегу:
— Ну, почни, помор.
— А что, плоховато торговля идёт? — Олег выбросил кости. Шесть, три, два…
— Бабу, не то, прикупить стал? — худощавый рыжеватый купчик потянулся за стаканчиком. — Так не гулящие тут. Не торгуем таким-то.
— Почему сразу бабу? — усмехнулся Олег. Саксонец — светло-желтые волосы, потемневшие от воды, у него были непокрыты и собраны в тяжёлый узел на макушке — усмехнулся и спросил:
— Можьет ти не любишь девок?
— Не люблю, когда меня задевают, — Олег посмотрел ему прямо в глаза. — Но и не хочу ссориться. Или посмотрим, у кого длинней меч, а у кого язык?
— Будет, будет, — помахал рукой пожилой купец, чьё лицо было скривлено шрамом. — Басня пошла: помор с саксонцем носами толкнулись, так три лета всем миром войну воевали… Вон, пары и точка выпали…
Сыграли ещё круг. Олег проиграл, но не огорчился — во-первых, проиграл не он один, во-вторых — разговор начинал клеиться.
— Не, торговля не стоит, чего ж стоять, — сказал рыжеватый. — Товар-то не пряник, не смокнет, не развалится, не почерствеет… А всё ж — чего ищешь-то?
— Да людей ищу, — Олег бросил кости. Шесть, три, один… — Двое мальчишек, один моих лет, один помладше. И девчонку, ещё младше. Мальчишек зовут Максим и Игорь, девчонку — Маша…
— Поготи, — саксонец тряс стаканчик так, словно хотел вытрясти из него счастье. — Постой… Ваши, поморские? — Олег кивнул.
— А, были, были, — вспомнил шрамованный. — Девку не помню, врать что… А парней помню. Тоже как ты говорили, мы ж и подумали — поморы, не иначе… Шабал их продавал. Как лето ещё началом было… Старшой мальчишка — зверь натурный. Кто его купил-то, Свинфильд? Ваш ведь купил…
— Хильдер эрл Марбоддсон, — сказал саксонец и развёл руками. — Хильдер эрл уплыл срасу токта ж. На лесной берег.