Прятки для взрослых

Тамоников Александр

Во-вторых, «муравьи» везли с собой и строительные инструменты, и это также было удобным прикрытием. Что же это за строители, если они без собственных инструментов? И кому бы пришло в голову ворошить эти инструменты? Что можно было среди них найти? И если это так, то очень легко среди инструментов можно было спрятать всевозможное спецназовское снаряжение, в том числе и оружие.

До поселка Данненвальде, пригорода Ганзее, добрались, опять же, ночью. Мигом выгрузили строительные инструменты и спецназовское снаряжение. Инструменты оставили на виду, оружие и снаряжение – спрятали. Тем более что спрятать было куда. Местность в окрестностях Ганзее была

самой подходящей для того, чтобы что-нибудь припрятать: рощи, овраги, высокая трава. Не зря же Данненвальде в переводе на русский язык означает «еловый лес».

Разбили палатки, при этом ничуть не таясь. Для чего строителям таиться? Бывают такие случаи, когда спрятаться на виду гораздо надежнее, чем в каком-нибудь укрытии. Сейчас как раз и был такой случай. Кто и в чем тебя станет подозревать, когда ты на виду?

До урочного часа, то есть до прибытия на базу Эриха Хонеккера и советского генерала Ивановского, оставалось несколько дней. Сколько именно – Сольдо и его люди этого не знали. Но их должны были об урочном часе предупредить. На военной базе у них имелся свой человек, и он знал о прибытии «Сиафу». Знал он также и то, каким способом их предупредить о прибытии высокопоставленных лиц. Оставалось лишь ждать.

Подмосковье. Секретный полигон спецназа КГБ

В тот день группа подполковника Вячеслава Богданова отрабатывала на полигоне способы маскировки. Конечно, спецназовцы и без того отлично умели маскироваться в любое время суток, на любой местности и при любой погоде. Но если те навыки, которыми ты владеешь, время от времени не совершенствовать, то они постепенно теряются. Такова уж человеческая природа – забывать даже то, что, казалось бы, доведено до совершенства.

Спецназовцы отрабатывали маскировку на открытой местности. Ничего, кроме холмиков земли, неглубоких ям и невысоких кустиков бурьяна, на этом участке полигона не было. При этом бурьян был самых разных цветов – от высохшего буро-коричневого до разукрашенного во все цвета радуги. Было лето, а это, как известно, пора цветения. Тут и там посреди этого разнотравья угадывались несколько полуразрушенных низких кирпичных и деревянных сооружений, за которыми, казалось, не могла укрыться даже собака.

И вот в таких-то условиях бойцам необходимо было замаскироваться. Причем так, чтобы ни у кого – ни у человека, ни у зверя, ни у птицы – не возникло даже малейшего подозрения, что на этой скудной местности может кто-нибудь прятаться. Бойцов было десять человек, и маскировались они по очереди. Вначале прятались пятеро, а остальные пятеро пытались их обнаружить. Затем группы менялись ролями.

Как обычно и бывало в таких случаях, не обходилось без смеха, прибауток, шуток и подначивания друг друга. Все бойцы прекрасно знали друг друга, не раз они друг с другом бывали во всевозможных переделках, подставляли друг другу плечо и, бывало, закрывали друг друга грудью от неприятельских пуль и ножей. По сути, эти люди между собой сроднились, считали один другого братьями – и даже больше, чем братьями. Братья ведь могут быть и чужими друг другу, а здесь было истинное родство. Это было такое родство, которое образуется лишь в случаях, когда тот, кто с тобой рядом, готов пожертвовать собственной жизнью ради тебя, и не только готов, но и не раз жертвовал – искренне и бескорыстно, не требуя ничего взамен. И ты сам в ответ готов был сделать то же самое, и все были друг за друга горой, один был за всех и все за одного – как бы банально ни звучали такие слова.

У каждого

бойца был свой позывной, однако здесь, на полигоне, в домашних, можно сказать, условиях, никто друг к другу по позывным не обращался. Позывные – они были для реального дела, а здесь – какое же реальное дело? Здесь было нечто вроде веселой поучительной игры.

– Геннадий! – кричали несколько веселых голосов, обращаясь к одному из бойцов – Геннадию Рябову. – Это так ты, значит, замаскировался? Эх ты, а еще снайпер! Твою пятую точку видно за десять метров! Что ж ты не спрятал свою задницу! Аль не помещается в яму?

– Соловей, а Соловей! – Эти озорные слова были обращены к другому бойцу – Федору Соловью. – Твоя макушка торчит из бурьяна, как рязанская колокольня! Хоть крестись на нее!

– Так, может, он и хотел замаскироваться под колокольню! А что, в этом есть резон! Никто и не подумает, что это Федор Соловей, а не колокольня!

– Рязанская колокольня в Африке? Или где-нибудь в азиатской пустыне? Или еще куда нас закинет судьба? Это, знаете ли, новое слово в таком тонком предмете, как маскировка!

– А где Казаченок? Что-то не видать его ни здесь, ни там! Куда подевался Казаченок?!

– А его и вовсе нет на полигоне! Такие вот дела!

– И куда же он подевался? Ведь, кажись, недавно он здесь мелькал.

– Воспользовался случаем и свалил в город!

– Это зачем же?

– За пивом! К зазнобушке! Мало ли какие в городе имеются удовольствия!

– А что, разумно. Поди потом докажи, что его не было на полигоне. Скажет, что удачно замаскировался, а мы – плохо его искали. Молодец, Жора! Надо и себе взять этот способ на вооружение!

– Ха-ха-ха! Го-го-го!

Богданов, несмотря на то что был командиром, участвовал в этом веселье наравне со всеми. А иначе-то как? Братство – оно и есть братство. Конечно, в других условиях, при выполнении какой-нибудь ответственной задачи, Богданов был для всех командиром – иначе и нельзя. Впрочем, и тогда зачастую спецназовская демократия брала верх над уставами. Потому что нередко бывало так, что какую-то проблему можно было решить только сообща. И тогда каждая мысль и каждый голос приобретали особую ценность и особый смысл. Тогда уставы отодвигались в сторону. У спецназовцев – свои уставы. Они хоть и неписаные, но зачастую надежнее и правильнее писаных.

А сейчас не было никаких ответственных заданий, сейчас спецназовцы отдыхали, играли и развлекались. И подполковник Богданов развлекался вместе со своими подчиненными. Ну а почему и не отдохнуть, почему бы не развлечься? Даже если ты сто раз обстрелянный и покрытый шрамами боец спецназа. Спецназовец такой же человек, как и все прочие. А люди любят играть. Вот пускай и поиграют, если есть такая возможность. Тем более это не просто игра, а полезная. Умение маскироваться – это, как ни крути, для спецназовцев оружие. Иногда оно гораздо важнее, чем, допустим, пистолеты, ножи или взрывчатка.

– Все, детки, наигрались! – сказал наконец Вячеслав. – Выбираемся из укрытий, приводим себя в порядок и через полчаса отбываем.

– Отбываем куда? И за какой надобностью? – уточнил Степан Терко.

– Без всякой конкретной надобности, – ответил Богданов. – Просто отбываем в город. И до понедельника занимаемся своими делами. Но при этом стараемся постоянно находиться на связи. А то мало ли что? Сами знаете, как оно бывает…

– Вот это дело! – Терко радостно потер руки. – Аж до самого понедельника – учитывая, что сегодня только среда! Почти целая неделя разгульной жизни!