Прятки со смертью
Шрифт:
— Союз извращенцев. — Я кивнула. — По большей части обменивались историями, пока не начались проблемы.
— А Эмери слышал каждое наше слово, когда мы говорили в баре.
— И знал, что мы представляем для него угрозу. — Я замолчала, едва не начав рассказывать о том, как он отправил Песила убить меня. — А из разговоров копов он знал, что и как. Отличный способ быть в курсе событий.
То ли перкосет на самом деле оказывал такой эффект, то ли Коулмен мысленно просматривала записи прошлой ночи, но она спросила:
— Кто такой
— Кто?
— Джеральд Песил. Вы называли это имя.
— Коулмен, постарайся не думать об этом.
Она будто поставила пленку просмотра записей на паузу и подняла на меня глаза:
— Это лучший совет от Бриджид Куинн? «Постарайся не думать об этом»? Будь у меня сейчас силы, я бы врезала вам.
— Доверься мне, это срабатывает. — Я расправила складку на простыне. — Так наше соглашение в силе? Ты не собираешься обвинять меня в лжесвидетельстве, когда начнется слушание?
— Бриджид…
— Ты ползла — по полу в баре. И не видела, что произошло в кухне. Услышала ружейный выстрел. Возможно, ты потеряла сознание. Вот все, что тебе надо сказать.
— Бриджид, вы попадете в беду. Вы ведь даже не агент уже.
— А ты не чиста, как первый снег. Ты продолжала работать по делу, от которого тебя отстранили. Ты нарушила едва ли не все протоколы. Плюс ты застрелила невооруженного человека — в спину. Но единственный для тебя способ добиться справедливости — это продолжать быть Снежком. Бродяга, Шери и Эмери — в баре погибли трое, и вопросы будут. Если обстановка накалится и предпримут серьезное расследование, Моррисону светят крупные неприятности. Он обвинит тебя, выставит ситуацию так, что ты будешь единственной, кто пострадает от последствий. Ты это понимаешь?
Я не стала добавлять, что лично для меня большие неприятности уже начались, так что мне все равно. Коулмен не должна об этом знать. Она пристально посмотрела на меня, и не было во взгляде ни согласия, ни несогласия.
— Да я выкарабкивалась из ситуаций покруче, — продолжила я. — Это еще ничего. К тому же у меня, можно сказать, все уже позади. А тебе предстоит поймать столько таких уродов…
— Одного я никак не пойму, — проговорила Лаура.
— Чего же?
— Как вы узнали, что у меня роман с Роялом Хьюзом?
Я решила не рассказывать ей о предположениях Зигмунда, или о том, как я штудировала ее записную книгу, или о моем разговоре с Хьюзом, когда он сознался сам.
— Просто догадка. Так и так бы дошла.
Лаура ненадолго задумалась и сказала:
— Хотите знать, почему я перешла из отдела по борьбе с мошенничеством в убойный?
Если честно, не очень. Голова сейчас стольким занята… Карло. Макс.
— И почему же?
— Потому что постоянно слышала столько о вас и о раскрытых вами делах, о плохих парнях, которых вы поймали. Когда узнала, что вы уходите в отставку, подумала, что кто-то должен продолжить их ловить.
— Бальзам на душу… Вообще-то, я вышла в отставку, поскольку навлекла
— Это все политическая туфта. А я хотела занять ваше место, потому что очень ценила вас.
Почему люди всегда так говорят в больницах или самолетах?
— О, забыла сказать одну вещь. Я разбила окно на задней стороне твоего дома, а на следующий день влезла к тебе, так что, когда вернешься домой, не пугайся, что тебя обокрали. Я ничего не взяла, кроме йогурта. — Коулмен открыла рот что-то спросить, но я не дала: — Коулмен, поверь мне, на такого агента, как я, тебе не стоит быть похожей.
Под конец я ненадолго заглянула к Максу. Он лежал в палате интенсивной терапии, состояние значительно хуже, чем у Коулмен. Его жена Кристал, внешне ничего общего не имеющая со своим именем, заботливо склонилась над мужем.
Мне показалось, что Макс без сознания, но это было не так. Он посмотрел на меня, когда я приблизилась. Он попытался вздохнуть и заговорить. Я видела, как ему больно. Кристал погладила его руку и попросила не пытаться.
— Они мне сказали, это чудо, — проговорила она, — пуля прошла мимо правого легкого, не задела ни единой кости, тело находилось под каким-то необычным углом, иначе внутренних повреждений было бы больше. Еще у него сильное сотрясение.
Макс повернул голову, и я склонилась над кроватью к нему поближе.
— Я слышал, ты убила бармена, — прошептал он.
— Так и есть. Спасла тебе жизнь, — услужливо ответила я. — Зря не поверил мне насчет Коулмен. В том, что тебя подстрелили, виноват только ты сам.
— Бриджид! — в ужасе прошипела Кристал.
Макс сделал еще один небольшой вдох, только чтобы чуть остудить боль, а еще — чтобы выдохнуть несколько слов, прежде чем без сил откинуть голову на подушку.
— Странно, что ты не пристрелила меня. У тебя был шанс.
Кристал, нависавшая над ним со своей стороны кровати, резко выпрямилась и сделала мне большие глаза, ожидая от меня заверений в том, что у мужа бред от болеутоляющих. Я хотела сказать Максу, что скорее умерла бы сама, чем потом отвечать за его потерю. Вместо этого улыбнулась и легонько похлопала его по руке:
— Просто сорок пятый да прямо в грудь — я решила, что ты и так уже не жилец, дружище.
На мою улыбку он ответил слабой тенью своей и проговорил:
— Телефон. Мобильник Песила.
— Знаю. Я его оставила, чтобы ты нашел, и ты отследил один из звонков на номер бара Эмери.
Макс покачал головой, будто хотел сказать что-то, а я ему не давала.
— Эти лица… — Он еще раз легонько вдохнул.
Вот здесь-то мы наконец и встретились, Макс и я. Сошлись на том, что было по-настоящему важно: жертвы, и на понимании того, что правосудие работало, даже когда мы порой действовали не по инструкции.
— Я видел их…
Наш разговор отнял у Макса почти все силы, и я ответила на вопрос в его глазах.