Прятки. Я тебя нашел

Анишкина Зоя

Усмехнулась. Все для удобства тех, кто прячется. Все для комфорта. Недолго думая, подцепила бретели одолженного платья, и оно, словно жидкий шёлк, слетело к моим ногам.

С тоской уставилась на дорогую тряпку. Возможно, последний раз в жизни удалось такое примерить. Хоть часок в красоте да походила… Задвинула ее в сторону и полезла внутрь.

Золотистые браслеты звякнули о дверцы, привлекая внимание. Они словно играли на моих натянутых нервах. А кожу в это время неприятно холодил свежий воздух.

На самом деле без платья было холодно. Должно

быть, атмосфера здесь держалась исключительно для плотских утех. Чтобы объятые страстью семью потами не обливались.

В последний раз бросила взгляд на комнату. По сути, она ничем не отличалась от предыдущих. Все те же роскошные и разнообразные интерьеры. Только что проходной она не была.

Я захлопнула дверцы шкафа, оставив себе щелочку. Из-за полумрака происходящее снаружи видно было плохо. Но хоть что-то. Не могу до конца оставаться в неизвестности.

Соорудила позади гору подушек. Примостилась между ними, используя практически как одеяло. Руки продолжали дрожать, а тело трепетать от волнения.

Ева сейчас наверняка спасает каких-нибудь голодающих. Сражает наповал своей ангельской улыбкой и красотой. Не хотелось делать ей больно, но придётся.

Иначе в один прекрасный день она сама может угодить в игру почище этой. Судя по всему, они в Гродном что-то вроде разменной монеты. Я сжала руки в кулаки.

С одной стороны, хотелось оттянуть момент, а с другой – пусть уже найдёт меня, пусть этот кошмар останется позади. Я получу свою татушку и улечу подальше от этого мира игр для взрослых.

Приду к бабуле, уткнусь в ее цветастую юбку, и она безо всяких вопросов просто пожалеет свою непутевую внучку. А дальше спущусь к любимому морю и погружусь в него с головой.

Сделаю все, чтобы смыть то, что должно произойти, после того как двери сначала комнаты, а потом и шкафа распахнутся. Являя собой тех, кто станет спорить за право взять мою невинность первым.

Ведь спор же будет?

Почему-то я думала об этом с предвкушением и дрожью в каждой клеточке. Вспоминала пронзительные синие глаза. Такие наглые и шальные. Каков он вне этой комнаты? Очередной кобель?

Хотя какая разница, вряд ли мы с ним когда-нибудь ещё встретимся. Не думаю, что его будет интересовать судьба босячки из приморской деревни. Для него это наверняка просто приключение.

Дело же молодое – целый бунт против системы и власть имущих. В Гродном, судя по всему, эта самая власть являлась главной размерной монетой.

Какие-то мэры, Церберы, устроители игр и прокуроры. И все чего-то хотели, все чего-то жаждали. И на пути этих неадекватных, жадных до игр людей встала я.

Никто. Но никто с неожиданно прорезавшимся характером. Злость перемешивалась со страхом, а сверху все это заливалось предвкушением и странным ожиданием. Тот ещё коктейль.

И в тот момент, когда я уже хотела посетовать на одиночество, двери комнаты резко распахнулись. Свет ударил по глазам, и мне не сразу удалось рассмотреть, кто зашёл.

Но вот зрачки привыкли и сфокусировались. Сердце ухнуло куда-то вниз.

Началось. Они идут…

* * *

В дверном проёме стоял мужчина в черном. Облегчение, испытанное в тот момент, когда я поняла, что это он, напугало почище возникшего за его спиной прокурора.

Я была рада ему. Рада, что именно он зашёл первым. Вот только отец подруги, судя по всему, наступал ему на пятки. Запыхавшись, он встал аккурат после незнакомца.

Очередь. Вопреки всему на лице возникла улыбка. То никого, то целых двое. Это неожиданно забавляло. Сквозь щёлочку я видела, как недоуменно прокурор посмотрел на своего соперника.

Как говорится, у-у-упс.

– Что ты здесь делаешь, щенок? Пошёл вон из комнаты! Это мое место.

Его голос уже не был таким самоуверенным, а за спиной возникла тень. Кто-то третий? Но, присмотревшись, поняла, что это лишь распорядитель игр. Его лицо было бледным.

Кое-кто нарушил правила и боится, что об этом узнают? Мне показалось, или тут подобное недопустимо? У кого бы узнать наверняка… А так я бы с радостью нажаловалась местному надзирателю.

Надежда на то, что мужчина в чёрном подскажет, была слабой. Но если появится хоть малейшая возможность, я ею непременно воспользуюсь. Может… Сразу после…

Нервно сглотнула, а конфликт набирал обороты.

– Вам не надоело общаться как неотесанное быдло? Я пришёл сюда, между прочим, первый. Находился и хочу проверить вон тот шкаф. Как думаете? Что-то мне подсказывает, что там засиделась одна красотка.

Парень сделал уверенный шаг вперёд, по направлению к шкафу. В этот момент я могла поклясться, что он заметил щёлочку. А потом подмигнул!

Я отшатнулась, но тут же вернулась к своеобразному посту наблюдения. Хотела знать все. Слышать, видеть и понимать, что происходит. Чтобы не упустить даже самую маленькую деталь.

Прокурор выглядел немного сбитым с толку. Он шарил взглядом по комнате, наверняка в поисках других шкафов, но их не было. Мое укрытие здесь единственное, где могла поместиться та, что прячется.

– Уйди по-хорошему, Сафронов. Мне сейчас не до шуток. Если останешься, наживёшь себе врага не по рангу.

Время пустых угроз и подавления авторитетом прошло. Теперь прокурор говорил уже не тем тоном, что раньше. Успокоился, что ли… Теперь в его голосе сквозила неприкрытая, а главное, весьма впечатляющая угроза.

А ещё в этот момент я хотя бы узнала фамилию того, кто собирался мне помочь. Она, конечно же, ничего мне не сказала. Никогда не слышала ни о каких Сафроновых. Но хоть что-то. Затаила дыхание, вслушиваясь в перепалку.

– Вы переоцениваете свои силы.

– А вы с братом переоцениваете свои. Думаешь, тебя спасёт дружба с Загорским и Еремеевым? Вы всего лишь заносчивые и избалованные дети. Неужели случай с сестрой ничему не научил?

Мужчина дернулся и на мгновение в его глазах мелькнули боль и бешенство. Не знаю, о чем шла речь, но эта тема явно была болевой точкой. И откуда прокурор столько знал?