Прыгнуть выше себя (издание 1990 г.)
Шрифт:
— Угадайте, что это такое?
Рука девочки показывала вниз, на зеленую щетину леса.
Он хотел сказать "лес", но вовремя уловил загадочный блеск ее глаз и произнес полушепотом:
— Зеленый зверь-страшилка.
Она с восторженным удивлением посмотрела на него, как бы говоря: вы такой догадливый, словно и не взрослый вовсе. С вами интересно разговаривать. И спросила:
— А он злой?
— Нет, он только притворяется. В самом деле он очень добрый.
— Верно, — подтвердила
— Гляди, вон и Прага на горизонте.
Там, куда он показывал, лежала алмазная подкова. Это сверкали новые районы лабораторий. Когда подлетели поближе, стало видно, что подкова состоит из двух частей — наземной и воздушной. Многие здания-лаборатории парили в небе, поднятые на триста — пятьсот метров. Здесь были все геометрические фигуры: здания-ромбы и шары, кубы и треугольники. Они встретили нескольких людей, перелетавших от лаборатории к лаборатории. Кто-то помахал им рукой и долго смотрел вслед.
А внизу уже распростерлась старая Прага-музей с иглой старомястской ратуши и резными шпилями собора в Градчанах. Сигом с Витой приземлились на площади как раз перед ратушей.
— Сейчас будут бить старинные часы, и ты увидишь апостолов, — сказал сигом.
— А что такое апостолы?
— Игрушечные человечки. Они покажутся вон в том окне.
Апостолов по требованию Виты смотрели два раза. А потом прошли по Карлову мосту через сонную Влтаву. У каждой статуи девочка останавливалась и наконец заключила:
— Когда-то больше любили кукол.
— Да, — серьезно проговорил сигом. — Тогда взрослые тоже играли в куклы.
Они остановились перед знаменитой фабрикой игрушек, и сигом сказал:
— Ты пока посмотришь фабрику, а я ненадолго отлучусь и вернусь за тобой.
5
Сигом вернулся раньше, чем предполагал, хотя орган-часы в его мозгу показывал, что он нерационально тратит время. Сигом не пытался оправдаться перед собой, зная, что не может поступать иначе. Он думал о Вите, вспоминал, как она спрашивала: "А можете?" На фабрике ей предложат выбрать себе игрушку. И сигом догадывался, какую она выберет.
Робот-швейцар проводил его к Главному конструктору игрушек — веселому стройному человеку, одетому в спортивный костюм. Он сидел на маленьком стульчике для посетителей, а около его глубокого старинного кресла стояла Вита.
Сигом видел ее сейчас в профиль: разгоревшаяся щека, облако пушистых волос, любопытный глаз.
— А вот и за мной пришли, — сказала она Главному конструктору, увидев сигома.
Одну руку подала ему, а второй прижимала к груди пластмассовую коробку.
—
— Трудно, — сказал сигом и попытался нахмурить лоб, но это у него не получалось — кожа из пластбелка не собиралась морщинами. — Может быть, ты мне поможешь? — И, не ожидая ответа Виты, спросил: — Из старых или из новых?
— Из новых. — Ее глаза говорили: "Ты хитрый".
— Машина или существо?
— Существо.
"Я не ошибся", — думал Валерий Павлович, вспоминая куклу-сигома, новинку пражской фабрики. Кукла умела сама ходить, выговаривала несколько слов, пела. В ее лоб был вделан маленький прожектор, прикрытый заслонкой. "Глядя на куклу, она будет вспоминать меня".
Он спросил:
— Это существо похоже на меня?
— Немножко, — лукаво сказала девочка.
— Может быть, это кукла-сигом? — сказал он медленно, будто раздумывая.
— Вот и не догадались!
Вита раскрыла коробку. Там лежали две чешские куклы — папа Шпейбл и Гурвинек.
— Но ты же сказала, что игрушка — из новых моделей.
— Я правду сказала: папа Шнейбл играет, а Гурвинек танцует. Раньше таких не было.
Сигом и Вита попрощались с Главным конструктором. Они вышли из его кабинета, прошли через выставочный зал. У выхода сигом задержался, спросил Виту:
— А ты не хочешь еще и ту куклу, которую я называл?
Девочка отрицательно покачала головой.
— Ты не будешь вспоминать обо мне?
— А при чем же та кукла?
— Она похожа на меня.
— Нет, — сказала девочка. — Кукла — это кукла. А вы — это вы.
Она вприпрыжку побежала к двери.
— Не так быстро, Винтик, упадешь!
Девочка замерла, прижалась к двери. Не решалась обернуться, взглянуть на сигома. Он сказал: "Винтик". Но так называл ее только один человек — папа.
Сигом подошел к ней, опустил руку на плечо, притянул к себе. Так в обнимку они вышли — гигант с массивными плечами и девочка-одуванчик. Вопросы бились в голове Виты, как птицы, но она ни о чем не спрашивала.
Они прошли по старинной набережной над Влтавой, и Вита старалась не наступать на большую тень сигома. Листья шуршали под ногами, как пожелтевшая бумага, как обрывки чьих-то писем, которые не дошли по адресу.
Вот и Вацлавская площадь. Сигом что-то объяснял девочке, рассказывал о короле Вацлаве, но она не слушала, занятая своими мыслями. Внезапно спросила:
— Когда у вас кончится отпуск?
— Через два дня. — Он понял, к чему она клонит, — и сказал, стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже: — Я и потом буду прилетать к тебе.