Прыжок к звездам

Михайловский Александр Борисович

Пару минут спустя тяжесть, наливая мышцы свинцом, казалось, начала растворять в себе сознание, и через некоторое время все уснули глубоким сном. На заднем экране медленно удалялся в бездонную черноту, голубой глобус Земли, покрытый неряшливыми пятнами облаков.

2. На борту

Сознание медленно возвращалось к лейтенанту, кто- то настойчиво тряс его за плечо, под ним было что- то мягкое и уютное, просыпаться

совершенно не хотелось. Внезапно вспомнилось все, и молодой человек резко сел на своем ложе.

— Викторыч!? — над ним, широко расставив ноги, стоял прапорщик, — где все наши?

— Уси в сборе, оружие тю-тю, а люди-то все налицо.

— Так, — лейтенант сел и обвел окружающее недоуменным взглядом, — Где это мы? — впечатления с трудом пробивались через замутнённое сознание. Это самое «окружающее» не наводило ни на какие определенные аналогии. Круглая комната, с два десятка метров в диаметре, стены неопределенно радужных тонов, посреди комнаты зеркальная гладь круглого и приличного по размерам бассейна. — Метров семь тут будет, но, в общем — это к делу не относится, — подумал лейтенант.

Посреди бассейна, мирно журчит небольшой фонтан. Десантники в форме, но без оружия, кто сидел, кто лежал на расположенных по периметру комнаты странно изогнутых лежанках покрытых толстыми, мягкими тюфяками ослепительно белого цвета.

— Нет не комнаты — зала, — поправил себя лейтенант, — размеры, знаете ли, мать вашу, не те…

Мягкий, пастельный свет уныло падал из невысоких светильников расположенных между изголовьями лежанок. Воздух был свежим, с лёгким запахом мяты.

— Так, товарищ прапорщик, доложить обстановку! — лейтенант сел по турецки на своём тюфяке, повернувшись лицом к старшине.

— Обстановка — абзац! Ясно, что занесло, куда?! — Викторыч опустился рядом на корточки, — Райские кущи, только ангелочков не хватает… В общем, мы тут посовещались с Климом, как никак наш «технический эксперт», и решили пока ничего руками не трогать!

— Одобряю, хотя уже поздно, Викторыч! Поздно запирать гараж, когда машину уже угнали! — лейтенант взъерошил свои короткие волосы, — Кстати, что насчет входов-выходов?

— Дверь есть, но не открывается! — раздался из-за спины лейтенанта, голос Клима, — Домашний арест, так сказать! — он звонко ударил кулаком об ладонь.

Будто в ответ на его фразу, из проема в стене выкатилась низкая тележка уставленная тем, в чем все безошибочно признали тарелки и стаканы, несмотря на то, что были они странно-квадратной формы. Только тут лейтенант почувствовал, что голоден, как волк. Содержимое выглядело и пахло вполне аппетитно.

— Ну что товарищи, назначим подопытного кролика, или поверим хозяевам?! — лейтенант взял с тележки тарелку и уже нацелился в неё, извлечённой из сапога, ложкой.

— Погоди-ка, товарищ лейтенант! — Клим положил руку на его плечо, — Пусть пробует кто-нибудь другой, а остальные пусть грызут «сухпай».

— И что будем жребий бросать? — недовольно отозвался лейтенант, но тарелку все же в сторону отложил, примерно минуту он, нахмурившись, размышлял… — Странно? Не чувствую ничего особенного… Всё как будто, так и должно быть…

— Запах мяты… — присоединился к разговору младший

сержант Пак, — это может быть транквилизатор? Есть такие лекарства от страха!

— Синтетическая отвага в таблетках? — лейтенант нахмурился, — Очень может быть! — он обвёл взглядом своих товарищей, — Кто же всё-таки будет пробовать пищу?

— «Сухпая» хватит на сутки, — Викторыч размышлял вслух, — может на двое-трое, если экономить… И кстати, а не хотят ли нас потравить? — прапор мрачно пожал плечами.

— Не вижу отчего? — лейтенант поднял брови.

— А вдруг?! — Викторыч чиркнул ладонью поперек горла.

— Ну, это ты зря! — лейтенант зачерпнул ложкой пенистую массу и понюхал, — газом, оно проще. Это помещение, как мне кажется, герметично, несколько грамм, какой-нибудь гадости в воздухе и все быстренько бездыханны, или медленно, это смотря по вкусу хозяев. Не дышать-то ведь мы не можем? — после некоторых колебаний он снова отложил ложку, теперь его настораживало то, что пища неведомых хозяев могла оказаться для людей просто ядовитой…

— И без злого умысла… — подтвердил его мысли Пак, — как будущий врач должен предупредить, что биохимия штука тонкая — одна ошибка и хана!

— Усыпили нас, оружие вот отобрали… — Викторыч с опаской посмотрел на лейтенанта

— Ах, Викторыч, Викторыч, — лейтенант невесело усмехнулся, — мы тут все люди опасные, сначала будем метко стрелять, а потом уже и смотреть в кого… Может хоть здесь принято сначала разговаривать? По крайней мере, я на это надеюсь!

Так ничего и не дождавшись, «официант» резво уполз в свою дыру. Внезапно за спиной лейтенанта раздался удивленный возглас. Он резко обернулся. Медленно гас свет. Часть стены превратилась в экран, даже не экран, а казалось, что стала прозрачной, или вообще исчезла…

— Ну что хлопцы, кажись, дождались «разговора»? — Викторыч хлопнул себя по бедрам, — Посмотрим до чего добалакаемся?

— Интересно, что же нам сейчас покажут, — лейтенант внутренне напрягся, — даже транквилизатор, если он и присутствовал здесь, не мог полностью погасить чувство тревоги. Интуицией, подсознанием или же шестым чувством — как хотите, так и назовите это ощущение, он понимал, что именно сейчас решается их судьба. Вполне комфортные условия и может опасная, но гостеприимная попытка обеспечить их пищей говорили о том, что зла им не хотят… Транквилизаторы — просто умное решение для снижения последствий футуршока… но всё-таки червячок сомнений закрался в его душу.

Тем временем свет померк окончательно, на экране появилась беспредельная чернота космоса, усыпанная мириадами звезд. Одна из звезд стала стремительно расти, превращаясь в голубой диск с проступающими на нем, через перистые одеяла облаков, контурами материков. Мелькнул знакомый всем силуэт итальянского «сапога»… местность под крылом неведомого летательного аппарата, скорее всего того на котором они сюда и прибыли…

— Не выше километра… — прокомментировал один из вертолётчиков.

— И, скорее всего очень давно… — отозвался сержант Басманов, — Окрестности Рима, там сейчас сплошная паутина автострад и мелких городков… Такой дикий пейзаж, должно быть, был в тех краях еще до Ромула и Рема…