Прыжок над бездной (сборник)
Шрифт:
— Странные у Томсона создались взаимоотношения с помощником.
— Его не останавливало, что есть Роберт. Он говорил, что Роберт влюбился в меня, потому что я появилась в поле зрения, а не было бы меня, спокойно женился бы на другой. А он остался бы навек одиноким, если бы не встретил меня, я та часть его души, которой ему единственно недостает, одна среди миллионов, среди миллиардов... Он умел говорить!
— Чем же кончились ваши странные отношения?
— Он пришел как-то вечером. Я сказала, что буду женой Роберта, так я обещала и выполню обещание. Томсон поклялся,
— Он рассердился?
— Он со смехом закричал: "А стены? Неужели вы их тоже замкнете от моей любви? А что значит для нее какой-то камень? Стены раздвинутся, только их коснется моя любовь!"
— Объяснение в духе развязных пареньков двадцатого века.
— Ох, как мне хотелось ударить его! Я сказала, что проучу его. "Хвастун, пустомеля, идите сквозь стены, — сказала я, — проскользните сквозь камень, сквозь вот эту стену, наружную". Я ткнула в нее рукой. Ох, какая я была безумная!.. Никогда не прощу себе!
— Ты плохо слушаешь, Генрих, — тихо сказал Рой и снова обратился к Агнессе: — Томсон продолжал дразнить вас? Я очень уважаю его научный талант, может быть даже гений, но в обыденной жизни он вел себя не очень заботясь о такте.
Агнесса прикрыла веки, по щеке скатилась слеза. Рой замолчал. Прошла долгая минута, прежде чем Агнесса снова заговорила:
— Он уже не хохотал, когда я осыпала его насмешками, он страшно побледнел... У него срывался голос и так блестели глаза... Он медленно сказал: "Значит, договариваемся: я проскользну к вам сквозь стену, чтобы вы уверились в силе моей любви, но тогда и вы скажете, что любите меня, и согласитесь быть моей женой". Я крикнула: "Во всяком случае, я скажу это не раньше, чем вы превратитесь в призрак, для которого стены не преграды, а теперь уходите!" Он быстро ушел.
Рой обменялся с братом взглядом.
— И он осуществил обещанное? Сколько понимаю, именно проникновение сквозь стену мы видели в записи вашего бреда?
— Я не знаю, о чем я бредила и что вы открыли в записи, — устало сказала Агнесса. — Прошло около месяца, я его все это время не видела, Роберта тоже, он был занят в лаборатории. Он очень огорчился, когда я рассказала о последней встрече с Томсоном. Роберт молчал и грустно качал головой... Я тогда не понимала...
— Томсон проник к вам в день своей гибели?
— Да, он выпрыгнул из картины. Я страшно перепугалась.
— Можно себе представить! Он засмеялся, упал на колени, протянул к вам руки — так запечатлелось в вашем бреде.
— Да. Еще он сказал: "У меня две минуты, иначе я погибну! Скажи: люблю!"
— Что сделали вы?
— Уже не помню. Кажется, подтолкнула его обратно к стене... Да, так это было. Я умоляла скорее уйти. А он твердил, что погибнет, если я не потороплюсь с ответом, и что без признания в любви не уйдет. И тут я услышала крик Роберта...
— Он тоже появился в комнате?
— Нет, нет! Он кричал на Томсона, он зазвучал из него, изнутри. Это было непостижимо! Я смотрела на Томсона. Он вдруг замолчал, а в нем раздавался отчаянный крик
— Что произошло потом?
— Томсон крикнул Роберту: "Не паникуй, еще половина осталась! Держи меня в луче, держи в луче", а мне быстро сказал: "Еще минута вашего молчания — и меня не станет!" И тогда я...
— И тогда вы?..
— Да. Я обняла его, крикнула: "Люблю! Люблю!" Он в ту же секунду пропал в стене. И в ту же секунду... нет, в то же мгновение... Это было так ужасно!
— Успокойтесь, Агнесса. К сожалению, прошлого не поправить. Если вам тяжело, не говорите.
— Я хочу досказать. Я услышала одновременно два крика, они были такие...
— Пронзительные? Отчаянные?..
— Нет... Хуже всего, что можно вообразить! Они были совершенно одинаковые. Но я знала, что кричали оба, Роберт и Томсон, только кричали одинаковыми голосами! Абсолютно, абсолютно неразличимыми... И я поняла, что оба погибли! Больше ничего не помню!
— Вам уже известно, что Роберт будет жить? — сказал Рой после краткого молчания. — Правда, ему долго придется лечиться.
Агнесса ничего не ответила, по щеке ее поползла слеза.
Рой долго молчал, когда они вышли из больницы, и Генрих не мешал ему размышлять.
Когда они подходили к зданию Института космических проблем, Рой сказал:
— Боюсь, что твоя версия заранее обдуманного Рориком и Агнессой злоумышления на жизнь Томсона подтверждения не получила. Впрочем, если ты не веришь Агнессе...
— Я верю ей, — сказал Генрих.
Уже в коридоре он хмуро добавил:
— Но обвинения против Рорика не снимаю. То, что Агнесса слышала два совершенно одинаковых крика, еще ничего не доказывает. Мало ли какими ей могли померещиться их крики в эту ужасную минуту! Будем проверять. Будем придирчиво проверять.
— Да, ты прав, — отозвался брат. — Будем проверять. И прежде всего нужно проверить самое важное из того, о чем мы сегодня узнали: что Томсон разработал способ безопасного проникновения сквозь плотные тела. Не слишком, впрочем, безопасного, как показали последующие события, педантично поправил себя Рой.
— Между прочим, я подозревал, что в лаборатории нестационарных полей занимаются чем-то в этом роде, — задумчиво сказал Генрих. — Иван любил поражать воображение. Научное открытие без озорства было для него что суп без соли.
Арман не удивился, когда узнал о рассказе Агнессы. Ему удалось выяснить, что в лаборатории Томсона были созданы особые поля. В рабочем журнале их называли по-разному: охранные, экранирующие, антипараллельные, скользящие.
— Название, видимо, варьировалось в зависимости от частной служебной функции полей, — объяснил Арман. — А суть их в том, что они экранируют каждую материальную частицу от внешних сил, как-то сохраняя внутренние связи. Я читал удивительнейшую запись, сделанную за месяц до объяснения Томсона с Агнессой... Ну, то ее требование насчет стены. Так вот, в лаборатории кусок золота свободно прошел сквозь стальную плиту, не испытав даже микроскопической деформации.