Прыжок над пропастью
Шрифт:
Через год тот мужик все-таки разорился и сбежал, оставив Кейвена с необеспеченным чеком на сумму сто двадцать тысяч фунтов. Компании Кейвена угрожал полный крах.
Пытаясь предотвратить неминуемое, Кейвен решил получить страховку и поджег собственный склад. Однако нашелся свидетель, видевший, как он уезжал; кроме того, против него говорили результаты экспертизы. Он отсидел два года. За тот срок он потерял не только фирму, но и дом. Он потерял все, кроме жены.
Три года после освобождения были такими, что лучше не вспоминать. Он зарабатывал на жизнь сначала смотрителем автостоянки, затем, скрыв судимость,
После того как он обанкротился, жена, Сэнди, заявила, что у него два недостатка. Во-первых, он слишком мягкий, а во-вторых, слишком придирчив к людям. Он и сам догадывался о своих недостатках, только не хотел верить очевидному. В делах иногда приходится быть полным дерьмом. Жена сказала, что ему придется стать жестче и научиться смирять гордыню. Он обещал, что постарается.
Вдруг у него в голове зазвучали слова песни Боба Дилана – той, где говорилось о том, сколько дорог тебе придется пройти, прежде чем тебя можно будет назвать мужчиной.
Тоскливо извинившись перед двумя персонажами на экране, Хью Кейвен вспомнил о том, что сейчас для него главное.
51
– Мне перестать принимать капсулы «Молу-Орелан»?
– Пожалуйста, – попросил Оливер Кэбот, – вспомни, когда твой муж впервые дал их тебе…
– В пятницу вечером.
– Хорошо. В пятницу вечером, когда он дал их тебе, ты поверила в то, что они тебе помогут?
– Не особенно.
– Почему?
– Не знаю, просто так. Наверное, я просто перестала доверять Россу. И потом, может, тебе это покажется глупым… мне показалось, что он сунул мне лекарство как-то воровато. Я сразу поняла: он что-то скрывает.
– Большинство врачей убеждены в том, что лекарство помогает лишь тогда, когда пациент верит в его действенность.
– Но, даже если я поверю, мои шансы всего тридцать пять процентов?
– Семнадцать с половиной. Половине испытуемых дают пустышку, плацебо. Поэтому шансы сокращаются еще наполовину.
– Ты не можешь отправить капсулу на анализ? Может быть, в лаборатории скажут, что там только мел или сахар?
– Мы даже не знаем, каков долгосрочный прогноз для тех тридцати пяти процентов. Сомневаюсь, чтобы они на самом деле излечились. Фармацевтические гиганты занимаются управлением ходом болезни, а не излечением больных. Им хочется, чтобы люди постоянно принимали их лекарства… вот для чего они их создают. Да, я могу отдать одну капсулу на исследование. Но больше всего я хочу, чтобы тебе стало лучше. Шансы три к одному или шесть к одному все равно плохи. Но мы не ставим несколько баксов на рулетку; речь идет о твоей жизни. А я не хочу потерять тебя, Вера!
– Я тоже не хочу потерять тебя, – тихо и испуганно проговорила она.
Росс у себя в приемной не отрывался от телеэкрана, крепко сжав правую руку в кулак. Ногти впились в ладонь.
– Ах ты, сволочь! – прошептал он. – Болтаешь о жизни моей жены… а сам, мать твою, что ей предлагаешь? Фирма «Молу-Орелан» стоит миллиона таких шарлатанов, как ты. Они спасают каждого
Зазвонил телефон. Он не стал снимать трубку. Телефон зазвонил снова, потом в третий раз; звонки звучали тревожно. Нажав кнопку «Пауза» на панели видеомагнитофона, он схватил трубку и рявкнул:
– Люсинда, я же просил ни с кем меня не соединять!
– Без десяти четыре, – напомнила секретарша.
– Я знаю, который сейчас час, черт побери! Отец подарил мне часы, когда мне исполнилось семь лет.
– У вас три пациента в приемной; мистер Сирван ждет уже больше часа… а в пять приедет съемочная группа Би-би-си.
– Би-би-си?
– Вы согласились дать интервью для «Панорамы» по поводу маммоимплантатов.
– На когда записана леди Рейнс-Райли?
– На завтра, на три.
– Утром у меня есть окна?
– Нет.
– Выкроите для меня один час.
– Не могу. У вас все занято…
Росс положил трубку на рычаг и нажал кнопку «Пуск». Оливер Кэбот на экране сказал:
– Садись, Вера; я расскажу тебе, что я намерен предпринять.
У Росса все внутри сжалось так же крепко, как его кулак. Он наблюдал, как Вера садится на диван. Оливер Кэбот зажег низкую толстую свечу на кофейном столике и сел напротив. Теперь Вера оказалась спиной к камере; ее лицо искаженно отражалось в странных рыбьих очках докторишки. Его же лицо смотрело прямо в камеру.
– Традиционная медицина стремится излечить болезнь. А я пытаюсь изучить возможности иммунной системы каждого конкретного больного и отыскать способ укрепить его иммунитет. Я применяю гипноз и другие техники, включающие транс. Иногда я сочетаю данные методики с лекарствами и народными средствами. Уже тысячу лет прекрасно известно, что разум влияет на тело, что внутри каждого из нас таятся поистине целительные силы. Совсем недавно один американский профессор-иммунолог заявил, что иммунитет и разум – одно и то же. Я тоже придерживаюсь такой точки зрения; именно этим мы с тобой и займемся. Ну как тебе мой план?
– Звучит разумно, – сказала Вера.
– Для начала я намерен послать тебя в лабораторию, с которой я сотрудничаю. Там тебе сделают несколько анализов крови, которые помогут мне разобраться в состоянии твоего иммунитета. У каждого человека иммунная система уникальна; мне необходимо разобраться в том, над какими ее отделами придется работать в твоем случае.
– У меня кое-что отложено. Сколько будут стоить анализы?
– Около тысячи фунтов.
«Ах ты, мать твою, шарлатан гребаный!» – подумал Росс.
– Когда будут результаты?
– Я позвоню им сейчас; может, ты прямо сразу и поедешь? Туда пять минут езды на такси.
– Хорошо, – кивнула она.
У Росса снова зазвонил телефон; замолчал, потом зазвонил снова. Он нажал на паузу.
– Что еще, Люсинда?
– Звонит мистер Сейлер из банка «Кредит Шил» в Цюрихе; говорит, ему срочно нужно переговорить с вами. А у мистера Сирвана запланирована деловая встреча; он может ждать еще пять минут, не больше.
– Соедините меня с Сейлером.