Прыжок самурая
Шрифт:
– Азалий Алексеевич, еще не все потеряно! Мы…
– Не все? Что? Где? – встрепенулся Дулепов.
– Вы были правы, он засветился!
– Кто – он? Кто?
– Долговязый! Это он стрелял в Люшкова! Удалось установить его личность: Павел Ольшевский, работает в фармацевтической компании, – выпалил Клещев.
– Я так и думал! – ахнул Дулепов. – Но почему же ты не пронюхал это вчера? Почему, твою мать!
– Э… Позвольте уточнись, – прозвучал настороженный голос Сасо. – Вы так и думали? Как это понимать? Разве ваша работа не заключается в том, чтобы
– Не цепляйтесь к словам, полковник! А то я вам тоже кое-что припомню. Где эта сволочь, где?! – закричал Дулепов, обращаясь уже к Клещеву.
– Ищем! – коротко ответил тот.
– У-у-у, – на одной ноте завыл Дулепов и, оттолкнув Клещева, плюхнулся в кресло.
– Какие у вас есть зацепки на этого… Ольшевского? – спросил Сасо Клещева.
Тот торопливо принялся докладывать:
– Живет один, давно уже снимает квартиру в Старом городе. В компании работает больше пяти лет, близких связей с сослуживцами не поддерживает. Из дворян, в двадцатом вместе с отцом бежал от красных.
– Из дворян? – встрепенулся Дулепов. – А что говорят его начальник и секретарша, если есть?
– От начальника толку никакого, с перепугу забыл свое собственное имя…
– А вот секретарша кое-что интересное рассказала, – подал голос Соколов. – Прорезался еще один японец. Он…
– Какой еще, на хрен, японец?! Никифор, не морочь мне голову, говори яснее!
– Короче, позавчера в контору заявился японец и…
– Господа, господа, это был мой человек, он прорабатывал связи Гнома, – перебил Сасо.
– Ну, работнички! Сами себя за хвост ловим! – возмутился Дулепов.
– Азалий Алексеевич, только давайте не будем друг друга накручивать! Никто из этого тайны не делал, шла обычная проверка.
– Да? И что же ваша проверка показала?
– Это уже не имеет значения, – сказал Ниумура, до этого молчавший. – Интересующий нас и вас, – кивнул он в сторону Дулепова, – объект в конторе больше не появлялся.
– И не появится! Вот она, ваша проверка! – взревел старый жандарм. – Ладно, оставим, чего уж теперь, – неожиданно сбавил он тон. – В квартире хоть что-нибудь нашли, Модест?
– Этим занимался Никифор, – ответил тот. Соколов торопливо принялся докладывать:
– Обыск провели по полной форме, вывернули все наизнанку, но ничего стоящего не нашли. Собака, как чувствовал, что мы придем, все следы замел, но кое-что найти удалось. В кармане пиджака завалялась вот эта записка.
Соколов вытащил из пакета и положил стол смятый бумажный клочок. Дулепов и подошедшие японцы склонились над ним. От времени чернила на нем выцвели, отдельные буквы вытерлись на изгибах, часть текста вообще отсутствовала. Это был отрывок из какой-то записки, но и из того, что сохранилось, трудно было понять, о чем, собственно, шла речь.
– Ни черта не разберешь! – проворчал Дулепов.
– Азалий Алексеевич, в записке есть одна интересная деталь, – подал голос Клещев.
– И какая?
– Здесь говорится о каком-то аптекаре.
– Вот
«Почерк размашистый и угловатый, вне всякого сомнения, писал мужчина», – сделал первый вывод Дулепов и оживился. Чутье подсказывало ему, что это совсем другая аптека, не та, что посещал Люшков. Теракт не оговаривают в записках, тем более что записка пролежала в кармане довольно долго. Но кто этот «японский друг»? Он невольно покосился на Сасо. «Японский друг, японский друг… – заработала мысль. – А что, если это Гном, на связь с которым, как установлено, выходил Ольшевский? Скорее всего, он и есть. Но Гном – всего лишь звено, он передает информацию, а информация должна поступить к резиденту… Стоп! Значит, выход на резидента потерян. Тот уже наверняка узнал о том, что японцы наведывались в контору и всей своей сучьей сети дал команду залечь на дно. Но остается этот неведомый аптекарь. И через него еще есть шанс выйти на советскую резидентуру…»
Теперь все решало время. Отшвырнув лупу в сторону, Дулепов потребовал:
– Модест, всех своих топтунов сюда! Переверни этот вонючий Харбин, но достань мне аптекаря!
– Есть! – щелкнул каблуками филер.
– Мы тоже немедленно подключим свои бригады! – сказал Сасо.
– А что с квартирой Ольшевского? – спросил Соколов.
– Взять под наблюдение. Вдруг кто придет. Уделяйте особое внимание тем, кто имеет отношение к медицине.
– А если он сам заявится?
– Он что, сумасшедший? – отмахнулся Дулепов.
– И все-таки такую возможность нельзя исключать! – возразил Сасо, очевидно решивший показать, кто тут главный. – Господин Клещев, господин Соколов, ваша задача проследить и выявить все связи это Ольшевского, вы меня поняли?
– Так точно, господин полковник! Все исполним в лучшем виде, – заверил те.
– Раз поняли, то нечего здесь торчать! Ноги в руки и вперед! – рыкнул Дулепов.
Спустя несколько минут Клещев уже раздавал задания собравшимся внизу филерам. А наверху в кабинете разгорелся спор, стоит ли продолжать допрос арестованных подпольщиков.
– Пустая трата времени! Я эту сволочную породу хорошо знаю, скорее удавятся, чем скажут! – доказывал Дулепов.
Его поддержал Ясновский:
– Даже если и разговорятся, нам это ничего не даст. Те, кто был с ними связан, теперь вне досягаемости. Пока, по крайней мере.
Но японцы никак не могли расстаться с мыслью, что выбить из парней ничего не удастся.
– Дополнительная информация лишней не будет, – бубнил Сасо.
– Какая, к черту, информация? – кипятился Дулепов. – Сейчас все силы надо бросить на то, чтобы отыскать аптекаря, только через него мы выйдем на это гнездо! А эти сопляки могут и не знать подробностей.