Прыжок в бездну
Шрифт:
– А при чём тут Енот? Я про Леру… стоп, какой ещё енот?
– Не важно. Кофе свари.
Иду в душ, включая воду похолоднее, в голове кавардак. Опять Енот, даже сейчас я вспомнил о ней. Но картинка вырисовывается яснее некуда, я явно вчера перепил, а Лерка подсуетилась. Настроение кого-нибудь тра*нуть было в маниакальной фазе, хотя в моей голове не было слова кого-нибудь. Там лишь определённое имя, которым я, походу, и бредил. Масло в огонь подлили ещё вечером, сначала порванное платье, потом её тело в этом белье. Я просто везунчик,
Вытерев голову и надев шорты, выхожу на кухню, сестра что-то хомячит, усевшись на диван.
– Я поняла, какой Енот! Кофе на столе, – тыкает вилкой в сторону чашки.
– Спасибо, молодец.
– Диана, да?
– Что – Диана?
– Не заговаривай мне зубы, совсем дурак, она сопля ещё.
– Спокойно, Карлсон, не шуми моторчиком.
– Блин, ты соображаешь вообще, что творишь? А я-то думаю, зачем он эту малявку на показ притащил, добродетель, блин. Не смей даже, понял?
– Успокойся уже, мамочка. Сама придумала, сама поверила.
– Я за тебя переживаю, Ник, – ставит тарелку на стол, подходя ближе, – пожалуйста, не наломай дров.
– Ага.
Ещё бы постараться воспринимать её как эту самую соплю. Она же старше своих лет выглядит, в жизни не скажешь, что ей… Сколько там? Шестнадцать. Да, кажется, так.
Выпроводив сестру, наконец-то падаю на кровать, глаза всё ещё слипаются, но сон не идёт. В башке куча мыслей. Не выдержав, вскакиваю на ноги и спускаюсь на парковку, выгнав лексус, звоню начальнику отцовской охраны и прошу выяснить, где учится Дианка.
Через час я уже у школы. Обычной, серенькой школы с чёрным высоким забором из металлических прутьев. Порывшись в бардачке, нахожу нал и, убрав в карман джинсов, иду в это кирпичное здание.
В холле куча народа, видимо перемена, замечаю Енота, а дальше начинается цирк. Настоящий, высококвалифицированный театр абсурда. Не сказать, что я злюсь, скорее меня это раздражает, не люблю, когда что-то происходит без моего ведома. Впрочем, пора уже уяснить, что с малявкой по-другому не бывает. Чего только стоила её выходка с дурацкими конфетами.
В кабинете этой суровой на первый взгляд женщины просторно и достаточно приятно находиться. Минимум мебели, светлые обои. Она садится в своё кремовое кресло у окна, поправляет очки и, пошевелив мышкой от компьютера, обращает взгляд ко мне.
– Вы же не родственники? – вздыхает, и её лицо преображается, маска суровости спадает.
– Нет.
– Честно, не хочу выяснять, кто вы. Но раз вас представили братом, я всё же скажу, что у Дианы отвратительное поведение. Это давно перешло все границы.
– Очень легко об этом говорите. А как же помощь? Ответственность? Вы же педагог, разве вам это не знакомо? Может быть, стоит с ней поговорить?
– Она не желает идти на контакт, а её отец игнорирует все наши звонки!
– А другого способа нет?
– Молодой человек, уж точно не вам меня учить, а тем более попрекать в неоказании помощи, – выразительно косится на мои часы.
– Интересный
– Я больше не могу закрывать глаза на её выходки. С таким поведением скоро дойдёт до того, что на педсовете на рассмотрение встанет вопрос о её отчислении из школы.
– Не стоит, я готов пролоббировать этот вопрос. Может быть, школе что-то необходимо? В качестве помощи на добровольных началах.
Женщина барабанит пальцами по столу и, взяв лист, что-то пишет, отложив ручку, подаёт мне бумажку.
Пробегаю глазами по написанному, ну ничего сверхъестественного нет. Какие-то приблуды для классов.
– Хорошо. У меня сегодня ещё дела, извините, – поднимаюсь.
– До свидания, молодой человек!
– До свидания.
Дианка ждёт меня возле двери и сразу накидывается с вопросами. Я и сам не могу сказать, зачем приехал, поэтому говорю первое, что приходит в голову, и отдаю деньги. Она верит в эту маленькую ложь и с большим удовольствием отлынивает от уроков.
Она болтает, но я чувствую фальшь, много фальши в её улыбках и словах, она словно пересиливает себя. Не могу понять почему. Может быть, у неё что-то случилось? Я это выясню, но чуть позже. На Патриарших мы забираем Дена и едем за город к ребятам. Чем больше мы проезжаем, тем больше я понимаю, что идея подкинуть его была отвратительна. Всю дорогу меня дико злит эта беседа между Жорой и Ди, сильнее сжимаю руль, стараясь абстрагироваться.
В парке Ден сразу сваливает, что не может не радовать, не скажу, что я не послал бы его сам, но лучше, если он уйдёт добровольно.
Запах сигарет ударяет в нос, тупая привычка. Никогда не курил и всегда бешусь, когда это делают девки. Енот пререкается и совершенно не собирается выбрасывать эту дрянь, зато проворно бежит к машине.
Мы проезжаем пару кругов, она внимательно смотрит на дорогу и чувствует себя очень уверенно. Пока она водит, иногда высовывая язык, когда старается сконцентрироваться ещё больше, я смотрю на неё, наверное, не моргая. Меня это дико бесит. Возможно, поэтому, стоит нам вернуться, я готов найти тысячи дел и отправить её от себя подальше. Я понимаю, что чувствую влечение, да, это оно. Но чем дольше я с ней нахожусь, тем больше осознаю, что это не чистое либидо. Мне хочется о ней позаботиться, помочь, сберечь. Именно этими потребностями я должен руководствоваться всё оставшееся время до моего отъезда, только ими.
Обсудив с ребятами дельнейшую работу и то, что я готов выкупить проект и вложить денег в развитие, нахожу Енота в кафе, она вяло поедает картофель айдахо, смотря в одну точку. Заметив меня, выпрямляет шею, натягивая улыбку.
– Приятного, – сажусь напротив.
– Спасибо. Картошечки?
– Спасибо, не хочу.
– Ну как хочешь. Что-то случилось?
– С чего ты взяла?
– Ты какой-то нервный.
– Тебе кажется, – беру колу, делая глоток. – А вот у тебя случилось?