Прыжок в неизвестное [Свобода]
Шрифт:
Лицо у него исказилось. Ярость, ревность и страдание лишали его рассудка.
— Где были вы вчера ночью с Соней, желаю я знать!
И Вайнер, чувствовавший направленное на него дуло, — достаточно было движения пальцем, пуля пронзила бы ему грудь, — Вайнер, видевший, что в этот миг его жизнь всецело находится во власти сумасшедшего, взвалил на Соню всю вину, чтобы спасти себя, принялся ее обличать и, не колеблясь, обрек ее бешеной мстительности Дембы.
— Этим я тебе обязан, Соня! — крикнул он. — Только ты во всем виновата. Сколько раз я говорил тебе…
Он прервал сам себя
— Выслушайте меня! Клянусь вам, вчера ночью я совсем не знал, в каких вы с нею отношениях. Я не имел об этом понятия, она мне ничего не сказала. Правда это или неправда, Соня?
Соня не ответила. Но Вайнер, опасаясь, что Демба не поверит его клятвам, продолжал безостановочно говорить:
— Я никогда не интересовался ею. Но она ко мне приставала каждый день по десяти раз. Писала мне письма и записки, один раз на двенадцати страницах. Да. Вот как было дело.
Соня покраснела, сжала губы и потупилась.
— Разве это не правда? — крикнул Вайнер, чувствуя близость опасности. — Разве не мучила ты меня изо дня в день, чтобы я пришел к тебе играть в четыре руки? Разве не приходила ты за мною в университет, когда я был на лекциях? Только тебе я теперь обязан этим!..
— Довольно! — крикнул Демба.
Он вдруг почувствовал жалость к Соне, которая стояла безмолвно и давала Вайнеру осыпать себя упреками. Но Вайнера уже нельзя было сдержать.
— Разве это неправда? Не ходила ты за мною по пятам?..
— Да, это правда, — сказала Соня. — А теперь между нами все кончено.
— Да! Теперь между нами кончено! Да! Кончено! — кричал, озлившись, Вайнер, и голос у него срывался. —А теперь…
— Теперь — получай обратно свои деньги!
Соня рванула свою зеленую сумочку из крокодиловой кожи и швырнула Вайнеру в лицо узкую красновато-желтую тетрадку.
— Получай их обратно! — крикнула она. — Трус ты, презренный трус! Тьфу!
Круговой билет Вена-Венеция-Вена упал на пол. И в этот миг Дембе показалось, будто у него с сердца свалилась какая-то гнетущая тяжесть.
Весь день его преследовало и томило желание ухватить руками эту тетрадку, чтобы разорвать ее на клочки и вышвырнуть. Весь день терзал его страх, как бы не опоздать и не дать Соне увезти от него эту тетрадку. Весь день провел он в бешеной погоне за деньгами, которые бы помогли ему завладеть этой тетрадкой и уничтожить ее. Но деньги хитро и коварно прятались от него весь день. И теперь, вечером, когда он, упав духом и с пустыми руками, разбитый и побежденный, прокрался сюда, теперь эта тетрадь, предмет его ненависти и страха, валялась на полу, бумага без цены, которую он мог отшвырнуть в сторону ногою. Торжество его пришло само собою: он достиг того, чего желал весь день, — без труда, без борьбы он этого достиг, только потому, что руки его были спрятаны под накидкой.
Но вот, в довершение его победы, Соня приблизилась к нему. Это двойственное создание повлеклось к нему обратно потому, что он не цеплялся малодушно за свою жизнь, подобно Вайнеру, а взбесился ради нее и готов был совершить убийство.
— Пойдем, Стани! Уйдем отсюда, — сказала она тихо. — Да, ты был прав: он ничего не стоит. Пойдем отсюда, оставь этого труса!
Демба смотрел
Оружие, которое он, как ему чудилось, держал в руке, сделало его своим рабом. Хмель власти его покорил, жажда убийства владела им и не выпускала его. Неужели ему уйти и подарить жизнь этим людям, чтобы они, чуть только он выйдет за дверь, опять принялись над ним издеваться и смеяться, как раньше? Нет, они не будут смеяться. Никто не выйдет живым из комнаты. Никто. И он представил себе, как с высоко поднятым револьвером станет перед этими тремя негодяями и начнет палить в их смертельно-бледные лица.
Он наклонился над столом.
— Теперь двадцать минут девятого. Я даю вам пять минут времени, господа, — сказал он, и голос его звучал ледяным холодом и такой страшной решимостью, что у него самого мороз пробежал по спине, так жутко было это мгновение. — Воспользуйтесь этим временем по своему усмотрению.
— Демба! Вы с ума сошли! Что вы собираетесь сделать? — закричал Хорват.
— У меня, в самом деле, нет больше времени, я очень сожалею, но меня ждут, — сказал Демба и тут же почувствовал досаду и раздражение от того, что у него так бестолково отнимали время. — Нет. Вы отсюда не выйдете. Назад! — приказал он. — Или я буду стрелять.
Все трое стояли окаменело и неподвижно. Пьяный не шутил. Перед заряженным револьвером не было спасения. Они стояли и не осмеливались пошевельнуться. Только пламя в газовых рожках жужжало, и тикали часы, и стрелки неумолимо подползали к цели.
Демба переводил взгляд с одного лица на другое, думал, кого уложить первым; нужно было торопиться, сейчас должен был раздаться бой часов, и он остановил свой выбор на Хорвате.
Хорват. Да. Он должен первым пасть. Демба его всегда терпеть не мог. Мысленно он затеял с Хорватом последнюю ссору. Как он задирает нос, этот нахал! «Элли дома?» Нет, Элли нет дома, но я здесь. Здравствуйте, господин Хорват, вы меня, вероятно, еще не заметили? Так, а теперь… Часы бьют…
Какой-то шум заставил Дембу насторожить слух. Послышались шаги, в комнату вошел кельнер. Демба обернулся.
— Хватайте его! — крикнул доктор Фурман и схватил Дембу за горло.
Глава XIX
— Я его держу!
— Держите крепко!
— Руки! Хватайте его за руки! — кричал кельнеру Вайнер.
— Пустите! — ревел Демба, вырываясь как бешеный из обхвативших его рук.
— Берегитесь! Он выстрелит!
— У него револьвер!
— Руку! Вайнер, хватай руку!