Прыжок в прошлое. Дилогия
Шрифт:
Хворостинин задумался:
– Есть у меня парень смышленый, думаю, он согласиться с рядом к тебе перейти, у меня, то он в холопах, а тут такое дело, сразу в ключники.
Скоро мы подъехали к большим воротам, и наш кучер застучал в них рукояткой кнута.
– Кого там принесло, – раздался хриплый мужской голос, – не ждем мы никого.
– Открывайте вашу мать! – заорал кучер, – хозяин ваш Сергий Аникитович приехали!
За воротами раздались крики, и створки быстро распахнулись, и мы въехали во двор. Двор то был побольше, чем у Дмитрия Ивановича и терем повыше. Но вот
– Сережа, ты живой! – бросилась обнимать меня. Я стоял и позволял ей это делать, в голове не было не мысли. Женщина отодвинулась:
– Сергий Аникитович, неужто совсем забыли меня, кормилицу свою Феклу?
Я кинул беспомощный взгляд на Хворостинина.
Тот вышел вперед и веско сказал:
– Опоили вашего хозяина шесть лет назад, и память после этого он потерял. Так, что давайте, кто тут у вас пока старший? Ведите, рассказывайте и показывайте все. Женщина охнула, и заплакала, пытаясь погладить меня по голове.
И нас повели по клетям, подвалам, комнатам, экскурсия была долгой. Но Дмитрий Иванович ничего не пропустил и сунул свой нос во все дырки, чем заслужил уважительного взгляда от нашего провожатого. Тем временем нас позвали пообедать. Увы, обед был так себе, каша да квас.
Хворостинин не выдержал и спросил в чем причина такого бедствия, на что ему ответили, что до сегодняшнего дня, владельца у усадьбы вроде и не было, а соискатели все еще решали свои проблемы в Поместном приказе. Хворостинин улыбнулся:
– С этого дня у них такой заботы больше нет, спасибо великому государю Иоанну Васильевичу, что за сироту вступился.
Обнадежив челядь, что с завтрашнего дня у них начнется новая жизнь, мы покинули мой будущий дом и направились домой к Дмитрию Ивановичу, где нас ожидал не в пример более вкусный ужин.
Весь вечер мы проговорили с ним о моем будущем, Хворостинин пытался мне рассказать об управлении домом, вотчиной, но быстро понял, что нельзя объять необъятное за вечер и оставил свои попытки. Вызвали к себе холопа Федьку, у которого, когда он узнал о моем предложении заблестели глаза и он с удовольствием согласился составить ряд со мной и целовать крест.
На следующий день мы вновь в шубах отправились в Поместный приказ. Дьяки, конечно уже были в курсе всех событий и вручили мне все документы с поклонами. Дмитрий Иванович проверил все сам и внимательно выслушал приказного дьяка, какие обязанности налагает на меня владение всем имуществом. Я же только стоял рядом и безуспешно пытался понять, о чем вообще идет речь.
Когда мы приехали ко мне, то во дворе стояло три телеги, и толпилось несколько, мужиков. Мы вышли из кареты и они немедленно повалились нам в ноги.
Вчерашний нам провожатый Матвей с поклоном подошел и сказал:
Тут такое дело, боярин Сергий Аникитович. Седни мужики с вотчины вашей приехали, они там, в непонятках все. Боярина Трунова в колодках держат, семейство в порубе сидит вместе холопами оружными. Ключника повесили уже. Никто не знает, что дальше будет. Вот опщество и отправило ходоков
Дмитрий Иванович засмеялся:
– Видишь, как, кстати приехали, тебе теперь и посылать туда никого не надо. Эй, мужики, кто из вас говорить может?
Один из мужиков медленно поднялся с земли сжимая в руках драную шапку и светясь огромной лысиной:
– Прости боярин, что не знаю, как звать величать тебя, я староста села Заречье Ефимка Лужин, общество мне доверило в Москву сходить, узнать, как жить дальше, – сказал он немного шатаясь и распространяя запах перегара.
– Христа ради простите, что выпили мы, но пили то на радостях, что наследник у Аникиты Ивановича объявился.
Я взглянул на Дмитрия Ивановича и тот поощрительно кивнул мне:
– Мужики, за то, что напились за мое здоровье а не просто погулять вышли, прощаю вас. Еще, пока я не разберусь, что тут Трунов натворил, все останется, как при батюшке моем родном было, оброк прежний платить, по недоимкам всех по семьям распишите, почему и как недоимки образовались, ежели по несчастью какому, то прощу, если по лени или нерадению, тогда посмотрим. Так, что возвращайтесь в село и всем обстоятельно все расскажите. И пусть никто не думает съезжать. Усадьбу, если там всех повязали, беречь, чтобы все в целости, было, приеду, проверю и спрошу если что. И сегодня мне староста представь, как и чем оброк моему батюшке платили. Если писать не умеешь, вот Матвей стоит с ним, и все сделаете, а потом можете еще за мое здоровье выпить, если есть на что.
И потом, Матвей вы разместите их где-нибудь переночевать, да поесть, приготовьте. Негоже если приехали, а их голодом будем морить.
После этого мы отправились домой к Хворостинину, там я собрал свои вещи, попрощался с ним. Мы крепко обнялись, и тот сказал:
– Все не верю, что тебя нашел, я ведь клятву дал матери твоей, искать тебя, она спокойно с этим постриг приняла. Надо в монастырь ей весточку послать, что сынок ее любимый жив и здоров и государем отмечен. Не знаю, свидимся ли с тобой еще, сам понимаешь, война. Но наше дело боярское, землю свою защищать, на том и стоим. А ты будь здоров и делай тоже свое дело.
После этого я вместе с Антохой и Федькой уже ножками отправился к себе в усадьбу.
Когда мы туда прибыли уже смеркалось, но во дворе пыль стояла столбом, выбивались перины подушки, впечатление было такое, что все было покрыто тряпками.
Я познакомил челядь с новым ключником, приняли все это спокойно, а Федька через минуту уже куда-то исчез и был только слышен его требовательный голос:
– А где опись того, а где другого, где клеть с припасами.
Но когда я зашел в дом, там уже было совсем не так, как вчера, если вчера это было мрачное едва протопленное место, то сегодня, все было отмыто, отскоблено, от печей шло заметное тепло. А из кухни доносились приятные запахи.