Прыжок за мечтой
Шрифт:
Рука сержанта дрогнула.
— Гадёныш!
— Отставить! — раздался властный крик от двери.
Сержант вздрогнул и выстрелил от испуга. Пуля чиркнула по лицу Костика. Обожгла новой болью. За спиной кто-то ойкнул и упал.
Костик прижал к щеке ладошку, выловил остекленевший взгляд сержанта, обернулся и увидел лежащего у двери человека. Реакция сработала молниеносно. Головная боль и усталость ушли на второй план. Словно потерялись где-то. Раненым оказался хирург медсанбата, военврач 1 ранга Самуил Исаакович.
Попытка сказать о раненом была пресечена ударом кулака и выбитым зубом. В голове после удара взорвалась ядерная бомба.
Очнулся от болезненного удара по рёбрам. Не успел открыть глаза, как оказался на холодном каменном полу.
— Встать! На выход! — заорал разбудивший Костика боец.
Всё тело ныло и болело, кажется, тоже всё, что могло болеть. Голова раскалывалась, во рту пересохло, язык прилипал к нёбу. Ноги и руки плохо слушались, изо рта вырывался странный сип. Ещё и глаз один заплыл и плохо видел.
Стоило подняться на ноги, как Костик получил ощутимый пинок сзади, и чуть не врезался головой в торец открытой двери. Второй охранник вовремя придержал Костика за плечо.
— Направо! Пошёл!
Комната была всё та же, что и вчера. Усадили на тот же стул и за тот же стол. Сквозь оконные стекла, увитые морозными узорами, просвечивало солнце, то ли стараясь придать узорам блеска, то ли стараясь их растопить. Конвоиры ушли. У окна напротив стола стоял высокий командир и в полном спокойствии курил. Запах дыма от папирос хорошо чувствовался. К тому в пепельнице на столе было прижато штук шесть окурков.
Костик после случая с членом военного совета ничего хорошего не ждал. Задавать вопросы или что-то выяснять, как он понял, себе дороже.
Командир обернулся, лукаво усмехнулся, выпустил клуб дыма из уголка губ.
— Мальчишка совсем, — как-то расслаблено произнёс он, продолжая разглядывать Костика. — Зато биография занимательная. Глаз в порядке?
Костик чуть заметно кивнул, облизывая языком место выбитого вчера зуба.
— Натворили вы тут дел, — усмехнулся командир. — Везучий ты, Александров. Да, не смотри ты на меня волком! Разобрались во всём! В часть свою вернёшься.
Костик вздрогнул. Разобрались? Или это такой ход у следователей?
— Чай будешь? — спросил командир и, не дожидаясь ответа, закричал. — Мартынюк!
В приоткрывшуюся дверь заглянул лопоухий боец.
— Два чая, Мартынюк!
Командир подошёл к столу, с шумом отодвинул табурет, загасил папиросу в пепельнице. Затем разогнал папиросный дым рукой.
— Обиделся? Зря. Идёт война. Диверсантов у нас в тылу много. Не всех, к сожалению, удаётся обезвредить. Так что люди гибнут не только на фронте, но и здесь, в глубоком тылу. Только на передовой ясно видно, где враг, а тут не всё так понятно. Там, кстати,
Мартынюк принёс чай. Неуклюже поставил стакан рядом с Костиком и чуть не опрокинул кипяток на стол. Но справился, и хотел было улизнуть за дверь, да только голос командира догнал бойца в дверях.
— Одежду Александрову принеси, — дождался, когда Мартынюк исчезнет, сказал. — Пей чай. И забудь, что здесь происходило. Понял?
Костик кивнул в ответ и встретился с тяжёлым взглядом командира. От неожиданности съёжился.
— Понял, — выдавил из себя Костик, и пить чай пропало желание.
Мартынюк принёс шинель, ремень, шапку. Костик через боль натянул всё на себя.
— Разрешите идти? — вытянулся он перед командиром.
— Идите, Александров. Воюйте, — усмехнулся чему-то своему.
Костик вышел из дома на ватных ногах, с сумбуром в голове и болью в районе груди. Старшина ждал у крыльца, сразу подхватил Костика и повёл к полуторке. Усадил в кабину, а сам залез в кузов. Сколько по времени ехали, Костик вспомнить не мог. По приезду он лёг в медсанбат, где занята была только одна койка. Красноармеец с фамилией Святоша успешно лечил простуженное горло, заигрывая с медсёстрами.
Знакомство состоялось быстро. Виталий Святоша оказался из детского дома, москвичом. Фамилию такую получил от священника, который нашёл его трёхмесячным на крыльце своего дома. Виталий вырос весёлым и шутливым парнем. Любил кулачные поединки и обожал бегать на лыжах. До войны успел стать разрядником и метил в сборную команды Москвы, но война спутала карты.
Парень не отчаивался. Оказавшись в отдельной зенитной батарее 150 стрелковой дивизии, за неимением лыж, бегал кроссы. Вот и застудил горло, получив нагоняй от командиров.
— И что тебя вот так и отпустили? — не верил Виталий.
— Я же вот он, перед тобой, — вздохнул Костик.
— А со следователем что?
— Я не знаю, — пожал плечами Костик.
— Тебе медаль надо было давать! — Виталий соскочил с кровати и заходил по палате от кровати до двери. — Нет, это ж надо. А диверсанта точно задавил?
— Задавил. Думаю, что выжить он не мог.
— Александров! — раздалось за дверью. — Александров!
Кто-то из медперсонала шикнул на крикуна, а затем и отругал.
— Так у вас всё равно раненых нет! — громко ответил крикун. — Письмо вот ему пришло.
Через несколько минут скрипнула входная дверь, приоткрылась немного и в палату заглянула медсестра.
— Не спишь, Александров? — не дожидаясь ответа, медсестра прошла к изголовью и положила треугольник письма поверх одеяла, и тут же вышла, плотно прикрыв дверь.
Виталий проводил медсестру заинтересованным взглядом и затем засмотрелся на конверт.
— От девушки? — но ответа не дождался и решил выйти из палаты.