Прыжок за мечтой
Шрифт:
Он с трудом добрался до подводы. Ноги гудели, словно позади десятки километров. Появилось огромное желание всё бросить и сбежать отсюда. Пугало только одно — неизвестность. В раздумьях простоял несколько минут. На решение повлияло то, что там умирал человек. И если Костик не принесёт носилки, то он точно умрёт. И это будет на совести Костика!
Носилки показались сразу тяжёлыми, но принятое решение заставило идти обратно к раненому.
— Тебя только за смертью посылать! — встретил его солдат.
Они
Когда добрались до леса и установили носилки на подводу, солдат крикнул какого-то Касыма и получил ответ. Получается, что Касым был старшим и солдат известил о том, что они на подводе повезли раненого в деревню, в медсанбат.
Деревня оказалась не так далеко, как могло показаться сначала. Всё-таки скорости телеги и машины совершенно разные. Костик немного отдохнул на подводе. Но чувствовал, что завтра мышцы будут болеть по всему телу. Медсанбат располагался за крайней избой. Натянутые палатки, медсёстры в белых халатах, раненые с перебинтованными конечностями. На Костика и так повлияло слишком много всего, а тут хирург после операции вышел покурить. Весь в крови. Костик ощутил новый приступ тошноты, спрыгнул с подводы и в кусты. Над ним никто не смеялся, как он думал. Один из раненых принёс ему стакан холодной воды.
— Спасибо, — прошептал Костик.
— Никак не можешь привыкнуть к смерти и крови? — участливо произнёс боец. Не мудрено. Сколько тебе?
— Чего сколько? — не понял Костик, вворачивая стакан.
— Годков сколько?
Костик хотел было сказать, но осёкся. Он действительно не помнил, сколько ему лет! Память дала сбой.
— Я после школы сразу, — пробормотал он.
— Понятно. Со школьной скамьи. Но ничего, — потрепал плечо Костика не раненой рукой боец. — Бывай!
Костик проводил взглядом доброжелательного раненого и пошёл в сторону, в которую уехала подвода.
— Что там у тебя всё выходит? С утра не жрамши, — солдат пытливо посмотрел на Костика. — Или ты уже где-то успел перекусить?
Костик машинально помотал головой.
В это время к ним подошли несколько человек в фуражках. Один из них без знаков различия остановился напротив Костика и заиграл желваками.
— Фамилия! — резко выкрикнул он.
Костик смотрел в жёлтое землистое лицо человека и не мог произнести ни слова. Он не помнил своего имени и фамилии.
— Красноармеец Александров, — ответил за него солдат.
— А я тебя не спрашиваю! Я его спрашиваю! Охренели совсем! Развели махновщину! Отвечать! С тобой говорит член военного совета!
Растерянный Костик бегал взглядом по непроницаемым лицам,
— Какой член? — выдавил он из себя, хотя сказать хотел совершенно другое.
— Подразделение! Кто командир! Да я тебя в штрафники закатаю! Суров! Этого арестовать!
— Мы из похоронной команды, — сказал солдат, вытянувшись в струнку.
— А это дело не меняет!
— Товарищ член Военного совета, — заговорил один из свиты. — В похоронной команде те, кто списан с передовой. И людей там очень сильно не хватает. Думаю, нецелесообразно…
— А тебе кто разрешал думать? В штрафники! Пусть этот Александров субординации научится.
Член Военного совета сунул руки в командирские галифе и пошёл дальше. Из ниоткуда нарисовались двое солдат в синих фуражках, сдёрнули с Костика винтовку и ремень. Толкнули в спину.
Костик оглянулся на солдата, тот с болью смотрел ему вслед.
Глава 2. В штрафники
События развивались настолько стремительно, и Костик не успел осознать, что произошло. На словах среди ребятни, он являлся любителем истории, но на самом деле знал очень мало. Там что-то услышит, там что-то ухватит, там прочитает. Штрафная рота — звучала зловеще, да только бы ещё понимать, куда это его член Военного совета определил. Хотел он посмотреть кинофильм «Штрафбат», так всё только в желаниях и осталось. Хоккей полностью занимал его мысли. А вот ведь как получилось. Посмотрел бы фильм и знал бы, что его ждёт, а так сиди гадай. Явно не на зону отправят. Может, опять в какую-нибудь похоронную команду воткнут.
Костик сидел на нарах в подвале и царапал ногтем стену. Умыться хоть получилось, чистая вода в ведре. К ведру на железной цепи прикована алюминиевая мятая перемятая кружка. Сначала возникло чувство брезгливости, но жажда победила. Одноразовых стаканчиков тут не выдавали. Ополоснул кружку, вылил прямо на пол. А затем выпил залпом одну за другой. Вытираться пришлось рукавом гимнастерки.
— Как он вообще мог забыть, как его зовут? Чудеса! А перенос в прошлое не чудеса? Домой хочу! Как там папа с мамой? С ума сойдут! Это же надо, я — попаданец!
Навалилась такая тоска, что жить вдруг расхотелось. На глаза навернулись слёзы. Стало ужасно жалко себя. Костик упал на нары, зарылся лицом в соломенную подушку, несколько раз всплакнул навзрыд, постучал кулаками по деревянным стойкам, и незаметно для себя уснул.
Разбудили неожиданно и грубо, когда Костик удачно принял шайбу, а вот бросить по воротам так и не успел. Сначала он подумал, что применили силовой приём, но действительность оказалась другой. Его стащили с нар на бетонный пол. И тут хочешь, не хочешь, проснёшься. Бить не били. Оказывается, пришли за ним, чтобы зачитать приговор трибунала.