Псарь
Шрифт:
— Откуда ты знаешь?
— Знаю. Это в тебе умирает прошлая жизнь. Завтра ты проснёшься другим. Совсем чуть-чуть, но изменишься. И дело здесь не в этих подарках. Просто ты обретаешь связь с этим миром. Пускаешь здесь корни. Ещё вчера ты был обычным человеком. Пусть и связанным с этой землей древним преданием или, точнее сказать — проклятием. Сегодня у тебя появились близкие, которые готовы тебе помочь.
— Ты тоже мне помог, — сказал я и подал плечами.
— Это немного другое. Я, если хочешь, спасал свой род.
За стариком пришли гномы и уволокли его пьянствовать дальше. Я отговорился тем, что хочу немного отдохнуть
Рейлум Иллис зег ойнар,
Хан вир дени вьялле!
Иммэр Даггри тер хэйнар,
Та вир ерна вьялле!
Даже переводить лень. В общем: жила была одинокая женщина, которая каждый день молила богов, чтобы они послали ей мужчину. Она была так настойчива, что боги вняли её просьбе. И отправили к этой набожной женщине монаха. Такого старого, что от мужчины осталось только название…
Хэйс би эллес дэр эсгар,
Дюнк би эррес вьялле…
За спиной послышался шорох. Я обернулся и увидел невестку старика. Кэйра держала в руках длинный и тёплый плащ.
— Ты ведь не хочешь замерзнуть? Не хочу опять кормить тебя с ложечки, как маленького ребёнка и лечить от всех болезней сразу.
— Я уже не заболею.
— Ты так уверен.
— Да.
— Как знаешь, — она фыркнула и присела рядом со мной. Долго посмотрела на уходящее солнце, а потом неожиданно спросила. — В твоем мире есть солнце?
— Конечно. Разве можно жить без солнца?
— Вы же черные рыцари, — Кэйра поморщилась. — Я думала, что вы живете там, где царит вечная мгла. Непроглядная ночь и тяжёлые чёрные туманы, висящие над тропами и домами.
— В этом есть доля правды.
— Вот видишь! — она тряхнула головой и распущенные волосы рассыпались тяжёлой, золотой волной. — Отсюда безудержная злоба и алчность. Вы порождение тьмы, царящей в вашем мире!
— Так говорят предания или это твои домыслы?
— Это не важно, — Кэйра внезапно запнулась. — так… Так говорят люди.
— Люди иногда ошибаются.
— А вы? Разве никогда не ошибаетесь?
— Все ошибаются. И мы в том числе.
— Ваши ошибки дорого стоят. Вы платите за них кровью. Чужой кровью, — подчеркнула она. — Даже драконы умеют быть милосердными.
— Я не готов ответить на этот вопрос.
— Ты просто не хочешь признаться, что я права.
— Просто я не знаю всей правды. Когда узнаю — отвечу. И я не понимаю, почему ты так злишься.
— Я никогда не доверяю людям. Тем более таким как ты!
— В чужой мир нельзя верить. Его можно только почувствовать.
— Как это — почувствовать?
— Вот так, — я обнял её и поцеловал. Думал, что она отпрянет, но она только вздрогнула и прильнула ко мне всем телом. Её губы оказались мягкими, тёплыми и неожиданно жадными.
Как-то вдруг оказалось, что на берегу озера есть несколько укромных мест. Закрытых от посторонних взглядов зелёным и душистым кустарником. Отдалились голоса веселившихся гномов. Отдалились и исчезли. Затихли песни. Погасли багровые цвета заката, а небосвод украсили звёзды. Остались только мы. Её взгляд, её губы и поцелуи. Нежность, в
Через два дня, на рассвете, я вышел из дома и увидел чёрного ворона. Того самого, — с серебряным кольцом на лапе. Он внимательно меня рассматривал. Словно решал сложную задачу.
— Ка-арр-р!
— Опять ты? Соскучился? — хмыкнул я и подошёл к замершей на ограде птице.
— Ка-арр-р! — ворон ещё раз крикнул и несколько раз хлопнул крыльями.
— Его зовут Нур, — послышался чей-то голос и я замер. — Ворон, по имени Нур.
Я повернулся и увидел мужчину. Лет пятидесяти. Он сидел на вороном коне. Клянусь, что несколько секунд назад его там не было! Всадник был одет в чёрное. На боку висел меч. Он смотрел внимательно, немного прищурившись и походил на большую и хищную птицу. Я только сейчас понял, почему во рту у меня вдруг пересохло и слова застревали в горле. Этот мужчина говорил на русском языке…
— Нур?
— Нур, — он едва заметно кивнул.
— А ты кто такой?
— Вот это мы и обсудим. Собирайся. Нам предстоит очень далёкий путь.
— Пешком?
— Нет, — он покачал головой. — Я приготовил для тебя лошадь.
10
— Хватит оглядываться, — ухмыльнулся мой спутник и потрепал жеребца по шее. — Этот уютный домишко, в котором ты прохлаждался больше месяца, остался в прошлом. Как и его любвеобильная хозяйка.
— Даже не собирался, — буркнул я.
— Ну да, конечно. Видимо поэтому ты и вертишься в седле, как грешник на сковородке. И вот что… Давай сразу отвечу на твой вопрос?
— Какой именно?
— Тот самый — неозвученный!
— Было бы неплохо…
— Изволь, — спокойно сказал он и посмотрел на меня. — Я не знаю как мы сюда попадаем. Как отсюда выбраться, — тоже не знаю.
— Спасибо. Оптимистичное начало, ничего не скажешь.
— Добро пожаловать в преисподнюю, сынок!
Кстати, моего спутника звали Влад. Отчество он не сообщил. Когда я спросил, — только отмахнулся. Как я уже говорил — ему около пятидесяти лет. Рослый мужчина. Широкоплеч и нетороплив в движениях. Седые волосы забраны в длинный хвост. Аккуратная чеховская бородка и пышные усы. Одежда? Ничего особенного. Кожаный камзол до середины бедра. Под ним виднеется кольчуга. Что ещё? Штаны, сапоги со короткими шпорами и шерстяной плащ, притороченный к седлу. В кожаных ножнах — меч. На спине, за пояс заткнут длинный нож или скорее всего — короткий кинжал с вычурной и увесистой гардой. На плече застыл ворон Нур. Словно статуэтка, искусно вырезанная из чёрного камня. Единственное, что мне не понравилось, — в глазах Влада застыла тоска. Жуткая, смертельная тоска.
— Что ты знаешь о Дикой Охоте? — спросил он.
— Хм… Если честно, то ничего умного в голову не приходит.
— В документах двенадцатого веке находили упоминание о чёрных всадниках, скачущих по небу на вороных лошадях. Их сопровождали ужасные чёрные псы — баргесты. В одних легендах говорится, что это призраки, которые являются с того света только после того, как их вызовут.
— Это легенды Асперанорра?
— Нет. Это легенда из нашего мира.
— Причём здесь наш мир? — покосился я, но Влад не обратил внимания на мой вопрос и продолжал рассказывать.