Псайкер. Путь изгоя

Клайн Илларио

–Целый! Здоровый! Я так рада!

– Да…я тоже рад видеть тебя невредимой, Марианна.

Ей очень хотелось впиться поцелуем в эту худую шею, однако она сдержалась.

– Я слышала, ты попал в лазарет, и начала беспокоится за тебя. Боялась худшего...

– Просто небольшое истощение, не стоит так переживать. Почти под самый конец битвы потратил слишком много сил, и Альберту пришлось меня спасать. Впрочем, давай поговорим об этом позже.

Они стояли в столовой, ожидая своей очереди. Несмотря на очевидный вклад псайкеров-примарис в прошедшем сражении, на них подозрительно,

с презрением косились. Кое-где виднелся даже страх, смешанный с гневом. Такие взгляды особенно касались Руксуса – почти все полки видели, как он усилием воли уничтожил морканавта, который до этого несколько минут стойко выдержал массированный обстрел. Такая сила, подкрепленная с ненавистью к псайкерам, прививаемая Экклезиархией, не могла не вызвать смеси параноидального ужаса и праведного гнева. Пусть они помогли победить, но это же колдовство, преступление, богохульство, оскорбление Самого Владыки!

Марианна невольно читала мысли.

«Проклятый колдунишка. Не бывает такой силы в Галактике! Почему его не сожгли»?!

«Я конечно верю нашему командованию, но это чересчур. Как можно сражаться, когда рядом ходит такой опасный мутант»?

«Почему я должна быть уверена, что этот подонок не ударит мне в спину»?

«Может…сделать всё самому? Это же богоугодное дело. В час отдыха, прокрасться, и незаметно перерезать горло. Почему нет»?

Когда они сели за одиноко стоящий в углу стол, Марианна поёжилась, словно к ней прикоснулось липкое, холодное чудовище:

–Руксус…будь осторожнее. Многие ненавидят тебя за твою силу. Несмотря на то, что ты сделал.

Лицо юноши не выражала никаких переживаний, оставаясь непроницаемо-гордым.

– Эти-то примитивные фанатики? Я знаю, Марианна. Чувствую, как их суеверный гнев сгущается в воздухе красно-чёрной пеленой. Но нам ли привыкать? – он посмотрел на остальных псайкеров. – Лично я свыкся с этим чувством ещё дома, на Сионе, с того самого восстания. Тогда почти весь город кипел такой же ненавистью к нам. Однако посмотри, Марианна, мы всё ещё здесь, и мы живы.

Словно в подтверждение своих слов он бросил смелый, непреклонный взгляд в сторону ужинающих гвардейцев. Глаза солдат, ещё секунду назад пылавшие презрением, не смогли пробить эту защиту. Руксус выдержал, бросая немой вызов. Суеверный страх уступил уверенности юноши в том, что он такой же человек.

За столом справа вскочил молодой гвардеец.

–Эй, урод! Не смей пялиться на нас, слышишь?! Скройся отсюда!

–Действительно! – раздалось за другим столом. – И почему эти выродки едят вместе с нами?! Пусть их морят голодом!!

Руксус заулыбался во весь рост. Казалось, будто негативные эмоции солдат не только забавляют его, но и питают изнутри какой-то мрачной энергией.

–Эй, ты слышишь, тварь?! Уходи отсюда, или мы сами тебя прогоним! Тебе здесь не место!

Руксус начал вставать с места, но его за плечо схватил Альберт.

–Брат…не вздумай. Сиди. По любому где-то рядом ходят старшие офицеры. Сейчас сюда зайдет кто-то из них и разрешит ситуацию…

Однако

Руксус его не слушал. Поднявшись, он вызывающей походкой встал посреди пустых столов, отделяющих места простых гвардейцев и псайкеров. За ним встали остальные; раздался требовательный, но сорвавшийся Марианны:

–Руксус, сядь! Ты чего удумал?!

Юноша поманил гвардейцев рукой.

– Ну же, давайте. Попробуйте прогнать меня. Я жду.

Более десятка солдат поднялись со своих мест, на ходу закатывая рукава.

– Ну, ты сам напросился, выродок…

–Я спас десятки ваших никчёмных жизней, если не сотни, - голос Руксуса сочился непримиримой злобой – ничем не меньшей, чем у гвардейцев. – Неизвестно, сколько ещё бы убила та машина. Я же уничтожил её за пару минут. Да вы мне…

–РУКСУС!

Стремительный удар сзади повалил его на землю. Он успел сгруппироваться и упасть на руки, однако чья-то крепкая нога почти вдавила его.

–Что здесь происходит?

Юноша узнал леденяще властный голос комиссара Райны. Он обернулся и увидел направленное ему в лицо дуло болт-пистолета.

Гвардейцы тоже обомлели при появлении комиссара-ветерана.

– Мы…это…

– Ну…

–Этот вшивый колдун провоцировал нас, госпожа комиссар! – нашелся немолодой боец. – И угрожал своим нечестивым колдовством! Если бы не вы…

– Молчать. Оставьте свою лесть для тех, на кого она действует.

Райна смерила Руксуса спокойным, но пробирающим до костей холодным взглядом голубых глаз. В них юноша увидел бесконечную уверенность в себе: комиссар знала, что может убить его в любой момент, и имеет на это полное право. Она казнила десятки таких, как он, и казнит ещё больше. Её уверенность в собственной правоте и силе внушала невольное уважение и казалась такой же естественной, как смена дня и ночи.

– Значит, запугиваешь силой, колдун? – почти пропела женщина-сталь. Руксус видел, что она почти смеётся, сама не веря в собственные слова. Это был спектакль: не для них – для суеверных гвардейцев. – Чутье меня редко обманывает. В любом случае, командование сильно тобой заинтересовалось после прошедшего боя. Ты у нас прямо местная звезда, малыш.

Он попытался хотя бы приподняться, но красный короткий каблук ещё сильнее вдавил его в металлический решётчатый пол. Будет синяк, понял юноша.

– Доедай и идёшь со мной. Я останусь здесь и пригляжу, чтобы вы, идиоты, не переубивали друг друга до начала настоящего боя. Все вы ещё нужны нам живыми, – всё это время едва заметная улыбка светилась на уголках её губ. Происходящее по-настоящему забавляло Райну.

– Но…госпожа комиссар…

– А теперь слушайте меня вы. Эти колдуны – собственность Империума, живое имущество Полка, понятно? Они принадлежат не вам. Относитесь к ним, как к говорящим лазганам, или как к штык-ножам из кожи и плоти – так вам наверняка будет легче. Вы же не станете портить имущество Империума, правда? О да, вы знаете, какая за это ждёт суровая кара. Впредь чтобы я не слышала об подобных инцидентах – каждый, кто посмеет открыть рот в сторону колдунов, будет расстрелян. Личной мной. Я ясно выражаюсь?