Псевдо
Шрифт:
Боже мой, я честный, я искренний, хороший!!! Ну, честное пионерское, ну не знаю я, где ДА, а где НЕТ! Ну не знаю! Хочу знать, чего я хочу! А Сократ — мудак! (В данный момент мама готовит мне ужин. Вот такая я сука. О, нет!!!
Хочется, как шестидесятник-мудак, под звёздным небом кричать и плакать.))
Или вот сидели мы сегодня у Иры и пили чай. Тут мама её, Светлана Константиновна, и говорит: «Смотри, Максим, видишь, какой закат! К нам каждый вечер солнышко приходит попрощаться. («Спокойной ночи», очевидно, сказать.) А ещё
А Ира, в свою очередь, тоже: «Звёзд вообще очень много. У нас когда есть нечего, мы звёзды едим. Их много…»
Поймал меня во дворе Дулов. Только что. Без пяти минут.
— Что куришь? — спрашивает.
— «Блю риббон», — отвечаю. Отвечаю. Отвечаю.
— Давай.
— Привет, я второе мая продлил. Пока не закончу «Псевдо», будет второе мая, но в принципе, сегодня же и кончится.
— ТЫ второе мая продлил?! Поверишь ли, Скворцов, сегодня я видел сон, что приехал какой-то мужик из Эстонии, а у них первое мая отменили и вместо этого сделали 31-е апреля.
— Что ж, ничего удивительного. «Псевдо» подходит к концу, и в этот знаменательный день я вижу лишнее подтверждение тому, что коммуникационная система работает.
— Ну, знаешь ли, в этом отношении коммуникационная система работает на протяжении всей моей жизни. Так, например, начнёт мне кто-нибудь говорить о немецких касках, а я об этом думал вообще в последний раз лет в пять, но накануне как раз приснился сон, в котором фигурировали эти самые каски.
— Да уж.
А через пять минут мы, друзья детства, расстались.
Надо сказать (кому?), что когда я только что вышел из метро (примерно 40 минут назад) я решил, что где-нибудь в начале последней странички обязательно напишу, что вот, мол, скоро закончу «Псевдо», а покурить в ознаменование финала нечего. А потом не вытерпел: купил на мамины деньги, данные на покупку проездного, который мне не продали, ибо не хватило шести тысяч рублей, сигарет за тысячу двести. Ах, мамины деньги, мамины деньги. Плохо. Работаю, работаю, а своих нет. Вот ведь, блядь! (Может ещё какой-нибудь персонаж напоследок ввести?)
Так вот, купил, стало быть, сигарет и стал придумывать, как бы эту растрату объяснить. А когда пришёл, то так и объяснил, как придумал. (Черт подери, господи, чёртери, как мало осталось времени, как мало свободных строк, а я всё… Э-эх!!! Сука, дура, жопа…)
— Дядя Фридрих, ты обещал, что мы пойдём кататься на каруселях. Почему мы не пошли?
— Нет.
— Дядя Фридрих, ты обещал, что когда я вырасту, у меня будет семья, любимая работа и так далее. Где всё это? Или я ещё не вырос? Что же мне делать? Почему ты молчишь?
— Нет.
— Дядя Фридрих, почему же мы всё-таки не пошли тогда кататься на каруселях и смотреть канатного плясуна?
— Хорошо, пойдём теперь. Дай руку — я насыплю тебе в ладошку орешков.
— Спасибо, дядя Фридрих. А скоро мы дойдём до каруселей?
—
— Ой, теперь вижу. Дядя Фридрих, а достаточно ли прочна карусельная ось? Вдруг мы улетим прямо в небо?
— Да, прочна. Нет, не улетим.
— Дядя Фридрих, у меня кружится голова. Я никогда не думал, что карусель — это так опасно.
— Что?
— Дядя Фридрих, ты обещал, что когда я вырасту, у меня будет семья, любимая работа и Женщина-для-меня.
— Да, я обещал.
— Дядя Фридрих, карусель кружится все быстрее, а солнце садится. Что это означает? Неужели мы не успеем посмотреть канатного плясуна?
— Смотри.
— Дядя Фридрих, я хочу Женщину-для-меня. Дай мне её!
— Завтра.
— А это правда, что сегодня ночью похороны «Псевдо», а, дядя Фридрих?
— Какая чепуха! Похорон не будет. Никогда. Подумай сам, как можно похоронить то, чего нет?
— Ну так, похоронить — не похоронить…
— Хорошо, коли так, могу сказать тебе, что именно сегодня похорон «Псевдо» не будет. Во все остальные дни — всегда пожалуйста.
— Жизнь — дерьмо и задница! Это обманная карусель!..
Как же так? Как же быть? Кому нельзя того, что всем можно? (Загадка, пословица, поговорка, прибаутка, предательница.) Сидят на ложке, свесив ножки. Кто это?.. И как же это так выходит, что как входит, так уже и не выходит?
У меня на шее крестик, а у Вовы на шее нолик, а Серёжа, бедный, линию проводит вдоль.
Над холмами летала крыса и махала крылом. В амбаре мышка её ждала и, чуть не плача, приговаривала: «Крысонька, любимая моя, приди, приди в мою обитель мышки!»
Но крыса не спешила. Она летала так, для удовольствия и, наслаждаясь полетом, семь раз заходила на новый круг. (Кстати, добридненская кошка по имени Писюк сегодня упала с балкона четвёртого этажа, но не разбилась.)
«Псевдо» — это своего рода Портрет Дориана Грея. Нет? Вам не кажется? А почему?
Сейчас, в два часа второй ночи второго мая 1995-го года, закрывая глаза, я вижу «Псевдо», лежащего на больничной койке, таким стеклянным взглядом уставившегося в потолок. Милая медсестра Анна, чья пизда при ходьбе находится на высоте примерно метра от пола, чисто вымытыми руками отставляет в сторону капельницу. Из-за шторы выступает дядя Фридрих, медленно подходит к «Псевдо» и закрывает ему глаза…
Сегодня, в два часа второй ночи второго мая 1995-го года, закрывая глаза, я вижу это.
И что, после этого я останусь жить? Как вы думаете?
Да конечно останешься, рыженькая мудашка. Кому ж ты на хуй-то сдался, милый мой мальчик?
Сегодня, 29-го мая 1999-го года я всё-таки выебал Лену Зайцеву. Ровно пятьдесят месяцев назад я спросил её в ненужном телефоническом разговоре: «Когда же мы теперь увидимся?» Она, дурочка, и сказала, что месяцев через пятьдесят. Всё, как положено. Ей 31, а мне 26.