Псевдоним(б). В поисках Шекспира
Шрифт:
Узнать снявшего очки, сбрившего бороду и подстригшегося человека, который сменил враз весь свой гардероб, имидж и багаж, конечно, можно, и профессионал это легко сделает, но при одном условии: он будет ожидать чего-то подобного. Но ничего подобного Эдуард от Александра не ждал и в помине. Александр и сам от себя этого не ждал! Оттого-то все и удалось. Эдуард посмотрел на него в упор и не узнал!
Эдуард простоял на платформе до 19:44, затем на ходу вскочил в последнюю дверь состава. Признаться, он вообще был уверен, что Александр давно уехал каким-то другим поездом или электричкой. Сам Эдуард так бы и сделал. Не доехал бы до Ленинградского вокзала, сошел в Бологом, Твери или еще где-нибудь
– Алло? Я его потерял… Как-как… Вот так. Сбежал от меня в аэропорту. Вскочил в первое попавшееся такси и уехал… Деньги у него есть, я ему в Лондоне дал… Не смог догнать. Это же не Лондон. Нас остановили полицейские… Да какая разница, они через два месяца станут полицейскими… Стали требовать взятку. Я тут же протянул сто фунтов – российских денег не было. Это вызвало у них подозрение. Деньги не взяли, зато стали проверять документы. Я потерял время… Нет, компьютер не включал. Телефон тоже недоступен… Наверное, выкинул. Насмотрелся фильмов про шпионов. Хотя я сам его научил… Ни в один поезд не садился, я проверил все. Околел как черт. Как кто? КАК ЧЕРТ! Всё, встречайте в Москве.
В 19:45 фирменный поезд «Сапсан», следующий по маршруту Санкт-Петербург – Москва, плавно тронулся и начал быстро набирать ход. Александр достал купленный в Питере новый мобильник и попробовал позвонить Тане – номер недоступен. Теще – не берет. Почему не берет? Незнакомый номер. Ну и что? Ей запретили брать телефон. Кто запретил? Те, кто украл Татьяну? Может, на домашний попробовать?… Пять минут до появления Эдуарда у меня еще есть… Ага, тоже не берет. Но может быть, просто дома нет. Да куда она пойдет? Пошла Никиту из секции забирать? Но какая может быть секция в сложившейся ситуации? Она должна ждать меня. Или она узнала, что самолет из Лондона не долетел до Москвы?
Александр снова надел маску для сна. Мобильные телефоны его раздражали. Еще каких-нибудь двенадцать лет назад никто не знал о существовании этой заразы. Мало того что вредно, еще и покоя человеку нет никакого! Дзынь-дзынь. Дзынь-дзынь. С одной стороны, конечно, уровень развития цивилизации определяется скоростью передачи информации. Вон в Древней Греции почту пересылали со стадами овец. Письма по три-четыре месяца шли. Но цивилизация и культура – вещи абсолютно разные, если не сказать – несовместимые. Какая культура: ни сосредоточиться тебе, ни подумать, ни поработать. Дзынь-дзынь. Дзынь-дзынь. А результат? Есть связь, нет связи – один черт. Нет! Только переписка – единственный честный вид коммуникации. Старый, как письменность, и новый, как e-mail. Но письмо сейчас писать нельзя. Эдуард в любой момент может войти в вагон и обратить внимание на новенький MacBook. Тогда весь маскарад – коту под хвост!
Февраль 1580
Всё псу под хвост! Джон Шакспер был в отчаянии. Пропала Патрисия! Конечно, позавчера он поступил с ней нехорошо. Сначала всё было как обычно, а потом черт принес эту Катерину. Услышала, видишь ли, крики. Ну, может быть, Пэт чуть-чуть неаккуратно ее связала, ну не рассчитала… Но они же никого не убивали. Джон вернулся туда потом, а она мертвая. Пришлось с Пэт разбираться, почему она молчала? «Я должен был узнать, что же произошло», – успокаивал себя Джон. Но спокойствие не приходило. Сегодня утром он пришел туда, а Патрисии нет.
Кроме всего прочего, пропал товар. Очень дорогой товар. Контрабандный. И это, пожалуй, беспокоило Джона Шакспера больше всего. Раз здесь замешан бизнес, дело плохо. История с Катериной Гамлет рано или поздно забудется. Родные больше всего обеспокоены сейчас тем, чтобы
Но как во всем этом разобраться? И кто будет в этом разбираться? Коронеру это дело не поручишь – узнает лишнее. Самому не с руки. Они-то его знают, а он их нет. И тут Джон вспомнил о своем старшем сыне. Большой ведь уже, шестнадцать лет скоро. И в школе третий год учится. Или четвертый? Грамотный, значит. Скоро обеденный перерыв в школе, и он придет домой. Вот с ним и надо поговорить.
Отец, который не слишком вникал в жизнь сына, как всегда, ошибся. Перерыв уже начался, и Уилл сломя голову несся домой. Все утро мысли и видения, одни других страшнее, преследовали его. Теперь он боялся и отца, и Патрисию, и коронера, и того неизвестного «призрака», который говорил с отцом, и того неизвестного в карете, который встречался с Анной! И едва ли не самой Анны! Ему казалось, что кто-то из них или все они вместе станут преследовать его и, скорее всего, убьют. Он слишком много знал! И эти знания его пугали так, что он переставал соображать. Вбежав в дом, он сразу услышал голос отца:
– Уильям, зайди ко мне.
Колени задрожали. Вот и всё… Ясно, что отец уже все про него разузнал. Уилл медленно открыл дверь и вошел в комнату, приготовившись к самому худшему. Отец заговорил не сразу, чем довел сына почти до обморока. «Мучает, – подумал Уилл. – Выбирает момент, когда побольнее ударить».
Но Джон никак не мог подобрать слов, чтобы не потерять лица перед сыном, который пришел слишком быстро. Шакспер-отец не успел придумать, с чего начать. Это с одной стороны. С другой стороны, дело не терпело отлагательств, поэтому он не хотел ждать. А что тут церемониться, это же, в конце концов, его сын, он всем ему обязан, и его долг выполнять любые требования отца – так Джон Шакспер все-таки решился на разговор. И, глядя на сына в упор, начал:
– Пропала Патрисия. – Уилл ждал чего угодно, но только не этих слов. Однако хоть и неожиданно, но, пожалуй, все равно приятно. Не сразу тебе позвоночник переломят! – Пропала еще вчера. Что ты об этом думаешь? Куда она могла деться? Я знаю, ты ее не любишь, но это не имеет значения. Говори.
– Что я могу сказать, отец? – выдавил из себя Уилл. – Я ничего не знаю.
– Вот. Не знаешь. А для чего я тебя учу? Кормлю, пою. Для чего?! – Хотя отец выдержал театральную паузу и ждал ответа, Уилл только плечами повел и головой замотал (сейчас начнется!). – Вот то-то же: я всё это делаю для того, чтобы ты получал знания. А ты говоришь, что ты не знаешь. Так узнай. Раз ученый, так узнавай. Исследуй, расследуй, узнай и мне доложи. Я хочу знать, куда она делась. Кто за детьми теперь присмотрит? Мать-то уже на сносях почти.
– Хорошо, отец, я попробую разузнать.
– Вот-вот. Попробуй… И попробуй не узнать! – Джон хотел по привычке дать сыну подзатыльник, но, понимая, что теперь он от Уилла в определенной степени зависит, удержался. – И вот еще что. Еще что… Что еще…
– Что еще, отец? – спросил Уильям, которому было даже неудобно смотреть, как отец неуверенно мнется. Лучше бы затрещину влепил, а то что-то еще задумал.
– Там товар был… Ну, ты знаешь какой.
– Нет, я не знаю. Ты давно меня не посылал товар считать. – Уилл понял, что невольно проговорился, теперь отец поймет, что он знает о старом складе. Но Джон был сосредоточен на своих мыслях и не слушал сына.