Псевдоним Венеры
Шрифт:
Взвизгнув, тетя Надя повернулась к ней лицом и часто задышала.
– Это ты, Галина? Но что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала? Ты ведь должна находиться сейчас в колонии!
В этот момент из комнаты Леры донеслись приглушенные стоны, стук ног по ковру и мычание – девчонка, поняв, что явилась поддержка в лице матери, устроила подлинный концерт.
Тетя Надя ринулась в комнату, оттолкнув Галю и больно стукнув Лику. Увидев Леру – связанную, с кляпом во рту, всю в слезах, – она запричитала и стала освобождать дочурку.
– Быстрее, нам нужно уносить ноги! – заявила Галя, увлекая за собой Лику. Они подошли к двери, распахнули
Узрев племянницу, он переменился в лице, побагровел и схватил ее за волосы, когда девочка попробовала броситься к лестнице, а затем втащил ее обратно в квартиру.
– Беги, беги! – крикнула Галя Лике, но та осталась стоять как вкопанная, а потом последовала с лестничной клетки в коридор квартиры.
Дядя Витя, войдя в раж, хлестал племянницу по лицу ладонью, норовя сделать ей как можно больнее. Тогда Лика ударила его по коленным сгибам, и мужчина упал на пол. Лика подала Гале руку, и в этот момент около них возникла раскрасневшаяся Лера, чей взор метал гром и молнии. Она с грохотом захлопнула входную дверь, проворно повернула ключ и зажала его в кулаке, давая понять, что просто так его у нее никто не отберет.
– Мамочка, папочка, эти разбойницы хотели меня убить! Мамочка, ты же сама видела, что они со мной сделали! Связали и пытали! Они из зоны сбежали! Звоните в милицию, их ведь наверняка разыскивают!
– Разыскивают, разыскивают! – пророкотал, поднимаясь с пола, дядя Витя. – Мне сегодня на работу звонили, сказали, что племянница сбежала из колонии. Но я не ожидал, что она, такая прыткая, припрется к нам!
Галю и Лику приперли к стене. Семейство, состоявшее из отца, матери и дочери, надвигалось на них. В руках у Леры сверкнул нож. Галя поняла: она убьет не только Лику и ее саму, а прирежет и родителей, свалив, конечно же, все на покойных беглянок. И останется круглой сиротой и наследницей всего немалого имущества – именно этого девчонка и добивалась!
– Ну, мерзавки, вы за все поплатитесь! – заявил дядя Витя, подходя к телефону. – В этот раз колонией явно не ограничится. В психушке вам самое место! И я приложу все усилия, чтобы так и случилось!
– В психушке место не нам, а вашей драгоценной Лерочке! – заявила Галя и извлекла из сумки один из дневников. Заметив это, Лера с рычанием бросилась к ней и попыталась вырвать тетрадь. Но Лика укусила ее за руку, и Лера с диким визгом отскочила в сторону.
Дядя Витя, набравший номер милиции, уже диктовал адрес. А Галя, раскрыв дневник на первой попавшейся странице, принялась читать.
«Мать, эта старая козлиха ужасно меня бесит. Так и хочется заехать ей по шее. Хуже всего, что она до сих пор горюет по Никитке, этому маленькому засранцу. Надо бы уничтожить все фотографии этого ублюдка…»
Тетя Надя ойкнула и побледнела. Дядя Витя, положив трубку, тяжело дышал и с недоумением смотрел на племянницу.
Не теряя времени, Галя пролистнула несколько страниц и снова принялась читать:
«…и надо еще сделать так, чтобы мать подумала, что у отца имеется любовница. Например, подсунуть в одежду, которую он положит в корзину для грязного белья, смятое письмо от его пассии. Главное, в подробностях описать, чем они занимаются наедине и как отец ненавидит маманю. Может, набросать план убийства мамани и тоже подложить в грязное белье?! Пусть эти идиоты, мамаша и папаша, помучаются и друг другу глотки перегрызут! Наследница всего все равно я!»
Лера,
– Папочка, что ты делаешь, их надо мочить, а не меня! – завизжала Лера, а Галя, взяв другую тетрадь, раскрыла ее и стала торопливо цитировать записи двоюродной сестры:
«Какой же жалкой и смешной выглядит Галка на суде! Галка, она и есть галка – поганая кладбищенская птица. Так ей и надо, что ее родители сдохли! Потому что если бы они не сдохли, я бы непременно сама их отправила на тот свет. В особенности тетю Аллу, эту вшивую дуру, любящую читать нотации. Теперь я могу упиваться тем, что Никитки не стало и в его смерти винят Галку. А я с таким удовольствием протягивала этому гаденышу чашку, в которой была растворена смертельная доза наркотика! Как он мучился и просил помочь, а я стояла рядом и усмехалась. Это было последнее, что маленький уродец видел в своей никчемной жизни…»
Тетя Надя зарыдала и осела на пол. А Галя, глядя в глаза дяде Вите, потрясла сумкой, в которой были дневники их дочки, и произнесла:
– Это все ваша Лерочка. Это ее записи, можете сами убедиться. Это она убила Никиту, а подстроила все так, чтобы вся вина пала на меня. Она не только его убила, она и меня пыталась убить, но меня именно Никита и спас. И еще многих других она убила…
Лера же, потрясая золотыми кудрями и распахнув бездонные голубые глаза, стенала, обращаясь к отцу:
– Папочка, она все врет! Это она мне дневники подсунула! Она их сама и написала! Это у нее замысел такой – обвинить меня во всем!
– Это ее почерк, а не мой! Графологи подтвердят! И везде только ее отпечатки пальцев! – крикнула Галя.
Но дядя Витя, казалось, не слышал ее. С силой развернув к себе Леру, он медленно произнес:
– Не лги! Эта история с письмом от моей так называемой любовницы, которое мама нашла в грязном белье и из-за которого у нас была ужасная ссора, и мама даже надумала со мной разводиться… К этому Галина никак не может быть причастна, потому что произошло это тогда, когда она уже давно сидела в колонии. Галя об этой истории ничего не знала и никак не могла вписать подобное в поддельные, как ты утверждаешь, дневники. Ведь написать и подсунуть письмо мог, безусловно, только один человек – ты, Валерия!
Воцарилась тишина. Лера понуро опустила голову, как будто что-то обдумывая, а затем заохала и схватилась за сердце. Когда встревоженный отец склонился над ней, Лера вдруг расхохоталась и попыталась вонзить в него нож, который подняла с пола. Дядя Витя оттолкнул дочку, она отлетела к стене, ударилась об нее головой и снова осела.
Но приблизиться к ней отец явно боялся. Тогда Галя бочком подошла к двоюродной сестре и попыталась вытащить у нее из руки нож. В этот момент Лера раскрыла глаза и с воплем бросилась на нее.
На счастье Гали, милиция не заставила себя долго ждать, она появилась именно в тот момент, когда окончательно ополоумевшая Лера попыталась перерезать ей горло. Даже трем молодым дюжим милиционерам было сложно удержать брыкающуюся и выплевывавшую ругательства Леру.
Тетя Надя, сидя на полу и глотая слезы, хватала то один дневник, то другой и читала ужасающие откровения своей дочки. А дядя Витя, белее мела, подошел к ней и попытался обнять.
– Кажется, здесь все на мази! – шепнула Галя Лике. – Наше присутствие больше не требуется!