Пси-фактор

Лылык Екатерина

Полчаса назад у нее и у Маркуса были иные планы и на жизнь, и на предложенную сделку. Он даже не подозревал, что заберёт у Абэ треклятый переносной телепорт. Теперь же миниатюрная установка, спрятанная в саквояж, болталась у него за спиной, словно ненужный булыжник и больно впивалась заселеконенным углом в бок.

Маркус упрямо поджал губы и молча пересек сад, толкнул коленом дверь, ведущую внутрь дома покойного главы клана. Не разуваясь прошел в знакомую гостиную и опустил Дэйлу на старый диван.

Привычно прошёл на кухню, сбросил чемодан на пол и припал губами к кувшину с водой. Вода очертила

подбородок и полилась по сорочке. Даже не заметил. Пил жадно, словно это был его последний глоток в этой жизни.

Окружающая тишина дивным образом приглушала сумбурный поток мыслей, останавливая время и события из хаотичной круговерти в безапелляционный вакуум. Будь его воля, он бы никогда не вынырнул из него. Залил бы память, уши, глаза чернотой, превратился бы в овощ, камень, в нечто такое, чему ничего не надо для удобного существования.

Желание скрыться от всего было настоящим самообманом. Вместе с утолённой жаждой в мозгу яркими искрами вспыхивали чувства и желания. Каждая произошедшая стычка становилась дополнительной нитью в полотне его личных претензий к собственному брату.

Человеку, которого он просто любил… и одновременно всей душой ненавидел.

Фердинанд заплатит… за все, что сделал, и за все, на что просто закрыл глаза, за все те ужасы, которые пережил каждый в этой треклятой империи, пока Ферди играл в императора.

Поток разгорающейся ярости перебили чужие голоса.

В гостиной послышался испуганный женский вопль. Что-то разбилось, а следом раздался вопрошающий оклик Ганна Вагнера, чьи-то ответы на фоне…

Спустя минуту двери кухни резко распахнулись, открывая его взору хмурого Ганна Вагнера.

— Биби? Что произошло? Дэлл мертва…

— Неудачная стычка… — прошептал Маркус, отставляя кувшин на стол. — Я вышел победителем, наверное…

Взгляд Вагнера упал на опрокинутый наземь чемодан. Подняв с пола, мужчина внимательно его осмотрел, а потом заглянул внутрь. На лице проступило еще больше озадаченности.

— Это то, о чем я думаю?

— Я не знаю, о чем ты думаешь… — процедил Соболевски, а потом отвернулся к окну. У него не было ни сил, ни желания рассуждать на пространные темы.

— Это установка отца, — послышался от дверей тяжёлый хриплый голос Тариса Лаена. — Так думает Биби… Так что, наверно, да, это то, о чем вы думаете, господин Вагнер.

— Ради приличия, парень, не демонстрируй здесь свои способности, — процедил Ганн.

— Отец был техником-разработчиком, — хрипло начал Маркус. Собственный голос показался чужим и отдаленным. — Последняя его разработка, прототип, исчезла вместе с ним. Вряд ли в чемодане тот же аппарат, но принцип работы остается прежний, — глухо пояснил он, продолжая пялиться в окно, очерчивая взглядом тяжелые яблоневые ветви. Наличие и присутствие уродца Тариса неожиданно больше не волновало и не коробило Биби. Он прокручивал события утра и все не мог отгородиться от мысли, что все идет к логическому завершению. Так, словно сам мир устал от этих проблем и решил наконец столкнуть всех лбами.

— Отца убил Абэ? — Тарис теперь обращался непосредственно к Биби.

Вопрос вызвал у Маркуса Соболевски кривую усмешку. Если бы на это можно было так легко ответить. Если бы было у кого спросить.

— Абэ этого не знает. — Увы, принятие этого факта

Маркусу далось трудно. Имперский пес действительно не знал и не мог ответить на этот вопрос. — Если он замешан, увы, очень хорошо забыл об этом.

— И вы ведь встречаетесь не впервые. Почему вы отпустили Абэ после всего?

— Потому что иметь человека в тылу врага крайне удобно, — честно ответил Маркус и повернулся. Их с Тарисом взгляды наконец пересеклись. Вторая их встреча, и в совсем другом амплуа. Биби больше не мог диктовать этому парню условия. Да и угрожать больше не имело смысла. Теперь без Дэлл смысла не было вообще ни в чем. Однако… Тарис мог стать тем мостом, который приведёт его к Фердинанду и паршивый генномодифицированный прекрасно это знал. Лаен помрачнел, и это давало еще больше пищи для раздумий.

— Мои мысли нараспашку, да?

— Да, — не стал отпираться модифицированный, ничуть не смущаясь собственной «паршивости». — Сейчас вас читать намного проще, чем в Ио… Сочувствую, Дэлл наверняка была интересной женщиной.

— К черту твое сочувствие, уродец.

— От уродца слышу. Раз дышите этим воздухом, значит, вы такой же, как я. Начиная эпитэлием и кончая нервным окончаниями… Родной брат до мозга костей…

Затянулось молчание. Маркус сверлил Тариса взглядом, вспоминал последнюю фразу Свона, и не мог отделаться от мысли, что этот чертов мутант был прав: глаза у них похожи.

— Ирраиль сказал, что не может проследить родства.

— Видимо… Мастер Ирраиль имеет собственные интересы, — прошептал Тарис и шагнул ближе, — потому что с моими модификациями он знаком на личном опыте, как их непосредственный разработчик. И это очень легко читается в его голове.

Маркус скрипнул зубами и снова отвернулся к окну.

— Осмелюсь напомнить, что мастер Ирраиль нужен нам для последней задумки, — вклинился Ганн Вагнер, — предлагаю продолжить в кабинете. Тема не терпит поспешных решений. — И тише добавил: — Маркус, приходи в себя. Это уже произошло. Твоего брата не изменить, Дэлл не оживить, а принимать решения надо. Идем… поговорим, Маока займется телом.

* * *

Сжимая пальцами кровоточащий нос, Райго неотрывно следил за рыжей грудастой девчонкой. К собственному удивлению, отметил, что, блин, он не прочь что-то замутить с ней…

Увы, привлекшая его нездоровое внимание бестия владела не слишком приятным и крайне убедительным аргументом, и имя ему было — топор обыкновенный для рубки мяса и костей. И, как ни прискорбно признавать, Райго именно из мяса и костей состоял, а потому встречаться, а тем более попадать под удар вовсе не хотел.

Айша стояла невдалеке, отплевывалась от песка, который неудачно загребла ртом, и косилась в сторону Райго, как на долгожданный обед. На лице красовалась ссадина, это Райго не совсем случайно ткнул её локтем. Впрочем, Айшу наливающаяся фиолетовая гематома странным образом облагораживала.

Запел петух.

— Он у вас вовремя поет? — невзначай поинтересовался Иссия, исключительно для поддержания светской беседы.

— К завтраку, — выдохнула рыжая и переступила с ноги на ногу, схватила топорик другой рукой, а потом хрустнула шеей. — Плохо, уродец, скоро желающих на твою голову станет больше. После завтрака обычно тренировка. А это как раз после петухов.