Пси-ON. Книга I

Нетт Евгений

Великая Академия с этой точки зрения была действительно великой, ибо ничего подобного, насколько мне известно, не было больше нигде в мире. Первым в глаза бросался «купол» из голубого бронированного стекла, поддерживаемого угловатыми рёбрами из особых, открытых лишь с появлением псионов серо-чёрных сплавов. Высота этого, с позволения сказать, «сооружения» составляла в наивысшей точке четыре сотни метров, а площадь накрытых им территорий превышала восемь квадратных километров. Под него можно было два комплекса МИУ со всеми зданиями впихнуть, и сверху место под парк останется.

А ещё купол этот был окружён Москвой-рекой,

углублённой, расширенной и на высшем уровне благоустроенной. Хамовная слобода, на месте которой теперь находилась академия, стала закрытой территорией, так что парки вынесли вовне, расположив их за рекой вокруг неё, тем самым создав прослойку между полным псионов участком и жилыми домами. А ещё со стороны всё это смотрелось очень красиво: такая махина в окружении деревьев! И хоть видел я это место не в первый и даже не в десятый раз, — фотографии и видео никто не отменял, да и лично я бывал неподалёку, — впечатления от созерцаемой картины образовались самые что ни на есть положительные. А учитывая тот факт, что меня почти гарантированно пригласят именно сюда…

— Ты же не впервые Москву видишь, правда? — Обеспокоенным голосом спросила Хельга, ткнув меня пальчиком в плечо. Я чуть вздрогнул, перевёл на неё взгляд и вздёрнул бровь. — Пробка. Людям почему-то сильно захотелось насладиться видами…

Последняя фраза была сказана таким тоном, что виновный, — я, тобишь, — почувствовал себя точно пойманный за руку школьник, укравший в магазине шоколадку. И это при том, что я-то ничего не делал, оно само! Но проблему нужно было решать, и решать оперативно. Я же теперь так буду на всё подряд реагировать, а это чревато.

— Считаешь, лучше было бы задуматься о том, как прекрасно было бы сейчас искупаться в такой манящей реке?

— Дурак! Попробуешь так сделать — будут проблемы! И вообще, возьми себя в руки, нам ехать-то оставалось пять минут! — Ну, пять — не пять, но мы действительно почти добрались. До моста полтора километра, а там уже и въезд на территорию академии. Даже с учётом начавшей рассасываться пробки это в худшем случае четверть часа.

Но щедро делиться с окружающими своими желаниями мне стало надоедать.

— Ты совершенно случайно не знаешь, как можно предотвратить это проецирование мыслей, желаний и эмоций?

— Нас учили просто закольцовывать сознание, ограничивая всю свою пси в границах головы. Но как это работает у кого-то, действительно способного в телепатии я не знаю.

— Попробую так, как ты описала. — Лучше делать хоть что-то, чем не делать ничего. Вот я и расслабился в кресле, обратив свой взор вовнутрь себя. Пси действительно свободно плескалась вокруг, растекаясь вовне, так что я начал плавно и целенаправленно его загонять «в себя». — Лучше?

— Ничуть.

— Категоричненько. — Я хмыкнул.

— Ты просто собрал в себе всю пси, да? — Киваю. — Прости, я изначально неправильно выразилась. Пси — это, знаешь ли, всего лишь эхо тех изменений, которые мы создаём силой своего разума. И собирать надо не эти волны и отголоски, а то, что является первопричиной… Сложно объяснить. И я не уверена, что делаю это правильно…

Вместо ответа начавшей сомневаться девушке я вновь сконцентрировался, но на этот раз уже не на самой пси, а на том, что было здесь кроме неё. Вспомнил ощущения от манипуляции энергией, позволившей мне разметать того монстра и расплавить

смартфон, переложил это на иную плоскость воздействия… и едва не заскрипел зубами от боли, острейшим лезвием пронзившей мою голову. Разум физически сопротивлялся накладываемым ограничениям, и я вынужденно расширил границы ему дозволенного. Боль отступила, но небольшой дискомфорт на периферии остался.

Помогло ли это или нет я сказать пока не мог. Нужно было…

— Ты справился! Вот это и называется способностями к направлению телепатии!

— А-ага. — Я не сразу пришёл в себя, ибо попытка совсем уж пережать разум сказалась на мне не лучшим образом. Но самодеятельность на то и самодеятельность, что ошибки тут — в пределах нормы. И я бы даже на это не решился, если бы не отчётливое ощущение некоего предела. Это было чем-то вроде понимания того, что если махать руками у собственного лица — можно расквасить нос, а удар в пах принесёт невиданные доселе мучения. Что-то на уровне инстинктов, так сказать.

И не спрашивайте, откуда взялся этот инстинкт и в целом способность изменять реальность согласно своей воле. Всё равно не отвечу.

— Вот мы и добрались. У тебя паспорт с собой?

— Если бы. — Я развёл руками.

— Плохо, но решаемо. Посиди здесь, я сейчас. — Сказала Хельга — и покинула салон автомобиля, направившись к вышедшим из своей каморки охранникам. Ребята были серьёзные: в экипировке, при автоматах, в шлемах и выглядящих довольно технологично масках. Спасибо хоть не в броне, а то я бы точно решил, что привезли меня не в академию, а в тюрьму какую.

Процесс «решения» проблемы не занял и пары минут. Охранники переговорили с Хельгой, с кем-то связались — и вот уже перед нами распахиваются монструозных размеров и степени защищённости ворота. Такие наверняка даже танком не высадить. Но вот остановили бы такие моё первое в жизни «воздушное сверло», как я походя обозвал то нечто, разметавшее тварюшку из параллельного мира вместе с облаками?

И не проверишь же, хоть и любопытно.

— Так-так-так, как бы нам лучше всё сделать… — Девушка задумалась, придерживая руль одной рукой, а второй наматывая прядки волос на пальчик. Благо, движение здесь практически отсутствовало, а дороги напротив — были достаточно широки, три машины бок о бок могут ехать и особо о соседях не задумываться. Петляли местные тропки, правда, часто, но за парком вокруг ухаживали, так что видимости ничего не мешало.

А уж когда впереди показалось главное здание самого комплекса…

Признаться, перед этим колоссом Московский Императорский Университет выглядел этаким младшим братом… во всех смыслах. Здание Великой Московской Академии было намного более старомодным, и в нём отсутствовали решения, свойственные архитектурной школе ныне погибшего коммунистического движения. Можно сказать, что тут строили дворец, но больше и без чрезмерных изысков. Были тут и сверкающие в лучах заходящего солнца купола, и стены со статуями и лепниной, и стёкла, вьющиеся по громадам башен точно змеи, позволяющие рассмотреть их внутреннее убранство и, кое-где, винтовые лестницы. Но больше всего поражали, конечно же, колонны, поддерживающие своды множества переплетающихся меж собой балконов. Не знаю, как тут зимой обстоят дела с комфортом перемещений по этим «мостикам», но в разгар лета это выглядело недурно и вполне уместно.