Псих против мафии
Шрифт:
– Я вам звонил: Петрухин Николай Семенович.
И он протянул ей букет цветов. Муравская не спешила брать букет и молча стояла в дверях, не давая ему войти.
Ильин ощутил неловкость:
– Цветы, говорят, надо ставить в вазу со сладкой водой.
Сказал эту глупую фразу, чтобы только не молчать, так как пауза явно затянулась. Наконец хозяйка повернулась и пошла в комнату, гость последовал за ней. Через плечо небрежно бросила:
– Ваза на шкафу, вода в кране. Сахар переводить на пустяки не будем. Так что поставьте просто в воду. Похозяйничайте сами, а я похлопочу на кухне. У меня сегодня блинчики с творогом.
"Ну
Вазу с цветами он поставил на столик, предусмотрительно подстелив вязаную салфетку. Вошедшая с тарелкой блинчиков хозяйка похвалила:
– Молодец, а то женихи всю полировку мне испоганили цветами.
"Аккуратная", - подумал Ильин и спросил:
– А что, до меня много женихов побывало?
Тон был взят верный: ревниво-недоверчивый. Но дама не смутилась:
– Уж вы не первый - это точно.
– Главное, чтобы был последний, - многозначительно парировал Ильин. Во взгляде дамы впервые мелькнул интерес к его персоне. "Все-таки любит напористых, и это надо учесть".
Ильин решительно раскрыл "дипломат" и вытащил бутылку шампанского. Галина Сергеевна усмехнулась:
– Прямо как по стандарту. Каждый раз бутылка и цветы, и при этом наглая уверенность в успехе. Ну да ладно, открывайте шампанское. У меня есть немного сыра и конфеты. Блинчики с творогом не годятся для шампанского.
"Сразу сыр и конфеты не выставила. Прижимистая. Обычно женщина, желающая выйти замуж, старается ублажить мужчину, а тут незаметно что-то особого стремления понравиться", - подумал Ильин.
Освобожденная от железных пут полиэтиленовая пробка под напором газа теплого шампанского громко выстрелила в потолок. На лице женщины отразился испуг.
"Очень уж нервная: чуть в обморок не грохнулась. А на вид хладнокровная и уверенная в себе".
Стараясь побороть неловкость, Ильин выпил шампанское залпом и взял блинчик с творогом. Но, надкусив, тут же пожалел об этом: тесто липкое, непрожаренное, тягучее, как резина, и творог явно прокис.
"Да, шампанское плюс такой блинчик может довести до беды, особенно при слабом желудке", - подумал Ильин, а вслух похвалил:
– Великолепно. Вы, оказывается, хорошо готовите.
Муравская рассмеялась ему прямо в лицо. Это было неприятное зрелище: сквозь неровные с большими промежутками зубы виднелась не до конца прожеванная масса из теста и творога. Отсмеявшись, она проглотила её и сказала:
– Эти отвратительные блинчики я купила в кулинарии. Уж не думаете ли вы, что я буду каждому из вас специально готовить? Я для себя и то не стряпаю. Не люблю торчать на кухне. Да и вряд ли у меня получилось бы лучше.
"Такое впечатление, что она провоцирует меня отказаться от сватовства. Это интересно. Надо разрушить её планы".
– Знаете, - сказал Ильин, - во всем мире лучшими поварами считаются мужчины. Я уже привык за годы холостяцкой жизни сам готовить, так что ваши кулинарные способности меня не очень-то беспокоят. Зато у вас тут так чисто, красиво. Смотреть приятно.
– Да, у меня чистота и порядок, каждая вещь на своем месте. И пусть только кто-то попробует положить её на другое. Я своего покойного мужа один раз по щекам отхлестала,
– Губы женщины расползлись в торжествующей злой улыбке.
"Не похоже, что притворяется. Кажется, она вполне искренна. Тем хуже для её будущего избранника. Но продолжим игру".
И чтобы разрядить ситуацию, Ильин рассказал кстати вспомнившийся старый анекдот о споре зверей, кто в лесу самый главный. Анекдот был вполне приличный, и дама благосклонно улыбнулась.
"Ну вот, хоть как-то удалось её расшевелить".
Стремясь закрепить успех, Ильин налил шампанского, но дама пить наотрез отказалась, и он, не желая выглядеть в её глазах пьяницей, тоже отодвинул бокал. Кислые блинчики не лезли в глотку.
Наступившее молчание, казалось, совсем не беспокоило хозяйку. Она сидела и смотрела мимо гостя, в верхний угол комнаты. Ее взгляд словно пронзал бетонный потолок и устремлялся сквозь него в заоблачные дали. Молчание становилось нестерпимым. Ильин осторожно дотронулся до руки хозяйки. И тут же невольно отпрянул от произведенного этим его жестом эффекта. Женщина, словно от удара электрическим током, содрогнулась всем телом, стала испуганно озираться, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. По ставшему вновь осмысленным взгляду Ильин понял, что она вспомнила, кто перед ней.
"Да она просто ненормальная, - неожиданно догадался Ильин, - от такой можно ожидать чего угодно. Везет мне в последние дни на психов. Похоже, мы на верном пути, и те трое погибли, допустив какую-то оплошность. Теперь уж не до шуток и надо вести игру до конца, чтобы выяснить, в чем дело".
Хозяйку, казалось, нисколько не смутило то, что с ней произошло. Но может быть, она этого просто не заметила?
– Вы что-то совсем не кушаете, - обратилась она к Ильину.
– Если не нравится, давайте уберем. Я это завтра съем на ужин.
– Она накрыла тарелку с блинчиками металлической крышкой и отнесла в холодильник.
– Теперь будем чай пить. Пойду вскипячу чайник, а вы не сидите без дела. Не люблю, когда мужчины жир нагуливают. Помойте свою тарелку и ополосните бокалы.
"Эта дама способна отвратить от сватовства и женитьбы любого претендента, никакой дачи не захочешь".
Протерев полотенцем вымытую посуду, Ильин, пока хозяйка заваривала чай, вернулся в комнату и стал просматривать книжные полки: подбор литературы может многое рассказать о человеке. Но ничего особенного он не обнаружил, разве что некоторый перебор детективов. Одна из полок была занята технической и справочной литературой, оставшейся, по-видимому, от мужа. Справа от тумбочки лежала стопка старых газет, почти во всех были телевизионные программы и рекламные объявления. Ильин начал быстро их листать. В мелькании названий и шрифтов что-то необычное для глаза привлекло его внимание. Он вернулся к началу и снова стал их перелистывать, но теперь уже гораздо медленнее. Нет, все-таки не зря он заглянул сюда: в стопке макулатуры лежала тульская газета, купленная как раз в день отъезда Курина оттуда, 27 июля. Значит, Курин все-таки был здесь после своего возвращения в Москву, и Муравская лгала, отрицая это. Ильин засунул газету обратно в стопку и быстро отошел в сторону. Хозяйка принесла чай.