Псих. Дилогия
Шрифт:
– Летим, - без выражения сказал спецназовец, первым прыгнувший мне на крыло - капитан и командир группы, как я выяснил позже.
– Группа на борту, - просигналил я базе.
– Двое ранены. Принимайте.
Мне никто не ответил.
Наплевать.
Наверное, в тот момент я улыбался.
***
– Что это с ним?
– изумлённо
– Он живой вообще-то?
Они с капитаном стояли на пороге пилотской кабины, и речь шла обо мне.
Раненых, как смогли, разместили на полу в стрелковом отсеке; там же вщемились в тесные кресла ещё трое спецназовцев. А вот вихрастый с капитаном вошли в пилотскую - вошли и замерли на пороге, словно увидев призрак. Нет, я несправедлив к капитану. Замер вихрастый, заслонив и без того узкий проход.
– Жив, раз летим, - скупо бросил капитан, мягко подвигая вихрастого в сторону.
– А на вид, как вчерашний покойник.
– Нейродрайвер.
– Из этих, из штрафников, что ли?
– Он может нас слышать, между прочим, - заметил капитан задумчиво.
– Да вряд ли. Не похоже.
– Сядь в то кресло и помалкивай.
– Долететь бы ещё, блин, - пробормотал вихрастый, опускаясь на сиденье.
– Командир, а может, у него уже того, крыша отъехала?
– Может.
– И что делать?
– Заткнись и молись, - отрезал капитан, устраиваясь в штурманском кресле.
***
Из леталки я вышел последним. Вышел на своих ногах, хотя и двигался словно сквозь густую, вязкую патоку. Так бывает во сне: когда бежишь изо всех сил - и остаёшься на месте; пружинящий воздух замедляет движения, не пускает тебя, и чем сильнее ты рвёшься, тем прочней увязаешь в неосязаемом аморфном киселе.
Раненых уже положили на носилки, над ними суетились медики. Комбат оживлённо обсуждал что-то с капитаном спецназовцев. Вообще вокруг было полно народу; я выделил обеспокоенное лицо Тараса, мрачное - Одноглазого, непонятно зачем припёршегося на поле.
– Джалис. Марш на губу, - бросил комбат через плечо спецназовца.
Ровно, не повышая голоса. И тут же продолжил разговор.
Я ответил:
– Есть.
Капитан оглянулся, подмигнул мне сочувствующе. На его чёрном от пыли и копоти лице весело сверкали белки глаз.
***
Когда я только разорвал слияние с замершей на площадке леталкой и у открытого люка началась суета, капитан задержался в кабине.
–
– спросил он.
Я выдавил:
– Нет.
– Ребята перенервничали сегодня. Ты не в обиде?
– Нет.
– Ну, тогда я пошёл?
Я удивлённо поднял глаза. Он у меня спрашивает?
– Я не много понимаю в леталках, - тихо проговорил капитан.
– В нейродрайве - ещё меньше. Ты прости, если что не так. Но... В общем, спасибо тебе. И... Да. Спасибо.
Он помялся и вышел, а я так и не разобрался, что же он хотел сказать.
***
Навстречу мне шагнул Одноглазый. Пожевал губами.
– Псих, - изрек весомо.
– Правильно тебя народ с ходу-то определил. А я, дурак старый, колебался. Психом тебе и зваться.
Я бы пожал плечами. Но мне было настолько все равно, что я не сделал даже этого.
***
Кажется, мне что-то говорил Тарас. Я уже не слышал. Я шёл в звенящей тишине, и сделал ещё шагов с десяток, прежде чем серый бетон лётной площадки вдруг вздыбился подо мной, рванул навстречу, и уже вблизи я удивился, какой же он, оказывается, ноздреватый и неровный, и Тарас почему-то хватал меня за руки, отчаянно разевая рот в беззвучном крике, это выглядело беспомощно и смешно, но смеяться не хотелось, и я просто закрыл глаза.
6.
Когда я очнулся, первым, кого я увидел, опять был Тарас. Вокруг белели стены лазарета, я лежал на койке, а механик сидел возле меня на табурете, опустив голову, и выражение лица имел усталое и страдающее. Помню, в первый момент я даже подумал - что ещё случилось плохого, о чём я не знаю?
Я не шевельнулся, не издал ни звука, но Тарас вдруг резко поднял глаза - и наткнулся на мой взгляд.
– Данилка, - произнёс он неожиданно тонким голосом.
– Данилка. Ты... как, паря, а? Ты меня слышишь? Помнишь? Ты... моргни мне хотя б, что ли?
Губы не хотели меня слушаться, но я собрался с силами и сказал:
– Тарас.
– Ох, - эхом отозвался механик, и его губы, дрогнув, начали расползаться в неуверенной улыбке.
– Ох. Данилка?
– Я.
– Ф-ф-уу...
– выдохнул он шумно, улыбаясь уже неудержимо, широко и радостно.
– Я испугался даже, что мне показалось. Ну ты как, паря? Нормально, а? Ну, скажи ещё что-нибудь.