Псих. Пенталогия
Шрифт:
Оглядев всю эту картину, я, пытаясь не поскользнуться на многочисленных бутылках, направился к стойке. Жаль, нет сапог со шпорами, тогда бы картина была полной.
– Бармен, есть тут кто адекватный?
– Ик! Тут, ик, есть только виски!
– Бармен уставился на меня затуманенными глазами и попытался открыть бутылку с виски.
С третьей попытки у него это удалось. Он набулькал чуть-чуть в стопку, после чего присосался к бутылке и, опустошив ее наполовину, рухнул на пол. Замечательно. Тут на плечо мне легла чья-то рука, и кто-то заплетающимся
– Ты меня уважаешь?
– Нет.
– Я развернулся к говорившему.
Колоритный персонаж: на голове чепчик, рожа синяя, из синего носа свисает длинная сопля, рубашка заправлена в трусы. Женские, кружевные, надетые поверх брюк и револьвера в кобуре.
– Да, ик, ты хоть знаешь, ик, кто я?
– Ковбой попытался достать револьвер, но из-за трусов это у него плохо получалось.
– Я Грязный Гарри! Самый, ик, быстрый стрелок на всем Диком Западе!
– Я в этом сомневаюсь!
– Я достал свой револьвер и воткнул ствол ему под нос.
Гарри дернул головой и повесил свою соплю мне на револьвер, вот же зараза!
– Бешеный Билл?!
– В его глазах отразился ужас.
– Здесь бешеный Билл, спасайся, кто может!
– Он попятился назад, наступил на бутылку, проехался на ней назад, после чего с грохотом свалился на пол.
– Ты там жив?
– Я подошел к нему, осматривая на предмет повреждений.
Самый быстрый стрелок Дикого Запада не ответил мне, вместо этого он нащупал руками бутылку, отвесил ей смачный поцелуй и, обняв "возлюбленную", захрапел.
В сумасшедшем доме день открытых дверей. Что они тут устроили? Тематический парк развлечений? Похоже на то, если судить по стоимости бутылок на полках за барной стойкой. Я вытер ствол револьвера о рубашку Грязного Гарри и направился на улицу.
Следующим пунктом назначения я определил мэрию. На этот раз Кира пошла со мной, всё-таки любопытство пересилило брезгливость. На двери мэрии висела записка: "Ушел в салун, буду через пять минут". Иными словами мэр этого славного городка тоже находится в состоянии "нестояния". Дверь была закрыта, но я выбил ее ударом плеча, и мы зашли внутрь.
Внутри оказался вполне обычный офис начальника. Тамбур со столиком секретаря, а за дверью сам кабинет с большим столом в виде буквы "Т", на котором лежали бумаги, ноутбук-огрызок последней модели и разные мелочи, вроде пепельницы, папье-маше, подставки под канцелярские принадлежности, на стене полочки со всевозможными грамотами и сертификатами, шкаф с мини-баром.
Я порылся в бумагах на столе: договора, накладные, а вот и прайс-лист. Стригите меня налысо! Денек в парке развлечений "Дикий-Дикий Вест" стоил как мой месячный заработок в былые времена. И это без учета аренды лошадей, сбруи, оружия, я уж не говорю о прайс-листе за сафари. От пяти тысяч вечнозеленых за волка, до сорока за слонопотама. Ну, хоть саблезубых в списке нет, уже это хорошо.
В тюрьме, куда мы зашли после мэрии, выводил носом рулады пьяный шериф. Как
Оставалось лишь надеяться, что служитель культа блюдет трезвость. Впрочем жила она ровно до того момента, как распахнулись двери церкви. В нос ударило амбре покруче чем в салуне. От одного запаха закружилась голова. Мы прошли мимо рядов лавок, дошли к кафедре, где обнаружился пастор, в обнимку с монашкой.
– Святой отец, вы согрешили.
– Ноль внимания. Пришлось чуть-чуть подопнуть его, чтобы сонное недоразумение разлепило-таки глаза.
– Проснись и пой! Кое-кто проспал второе пришествие, и теперь будет вечно гореть в аду!
– А-а-а-а! Демоны!
– Пастор вскочил и начал креститься левой рукой.
– Изыди, слуга дьявола! Чур, меня, чур!
– Он попятился, наступил на рясу, упал и пополз на спине, отталкиваясь локтями и ногами.
– Во имя отца, и сына, и святого духа! Аллах Акбар!
Выкрикнув последнюю, ни к селу, ни к городу, фразу, пастор рванул прочь с низкого старта, выбив головой дверь, которая, к слову, открывалась наружу.
– Что это только что было?
– Спросил я, когда дар речи вернулся ко мне.
– Толи лыжи не едут, толи я ничего не понимаю.
– Какие лыжи? Причем здесь лыжи? Что вообще здесь происходит?
– Просто, либо они, либо мы сошли с ума. Ничем другим объяснить творящийся здесь бедлам я не могу.
– И что нам делать? Оставить их тут?
– Оставлять нельзя. Жалко, пожрут их твари, потом будут похмельем мучиться. Примчится Гринпис, будет тут мозги канифолить. Почто, мол, зверушек в обиду дали, почто не защитили?
– Какой Гринпис? Какие мозги? Какие зверушки?
– Кира начинала злиться. Даже кисточки на ушах занялись синим пламенем.
– Надо мной-то не издевайся! Говори нормально! А то, как дам в бубен, неделю звенеть будет!
– Кира, ты - чудо!
– Я, на радостях, лизнул ее в нос.
– Звон! Колокольня!
Я побежал на колокольню, которая находилась на крыше церкви. К счастью, колокол тут присутствовал. Я схватился за веревку и начал тянуть за нее, раскачивая язык. Раздался первый басовитый "Бом", и тогда я закричал так громко, как только мог.
– Индейцы!
– Кричал я в перерывах между ударами.
– Тревога! Краснокожие угнали скот! Индейцы!
Актеры парка, видимо, уже основательно вжились в роль и отреагировали на поступившую информацию, соответственно их роли. Иным словами из салуна повалил народ. Кто-то выбегал, кто-то выходил, другие выползали, а иных выносили на руках... Но все, абсолютно все, стреляли в воздух из всего наличествующего оружия. Несколько пуль просвистели в опасной близости от меня, а одна даже расщепила доски стены, обдав меня фонтаном щепок. Какой идиот раздал этим идиотам боевое оружие?