Психиатрические эскизы из истории. Том 1

Ковалевский Павел Иванович

Число убитых в Новгороде показывается различно, от 15 до 60 тысяч. Псковский летописец повествует, что Волхов был запружен телами. Все следующее лето свозили кучами умерших и утопленных и погребали. Но, помимо замученных и убитых, многие успели бежать из Новгорода и из этих беглецов Новгорода впоследствии образовались целые поселения.

Вдоволь насытившись кровью совершенно невинных и мирных граждан собственного государства, Иоанн, наконец, захотел показать им свою милость.

13 февраля созваны были уцелевшие новгородцы и к ним-то Иоанн держал такую речь:

«Жители Великого Новгорода! Молите Всемилостивого, Всещедрого и Человеколюбивого

Бога о нашем благочестивом царском державстве, о детях наших и о нашем христолюбивом воинстве, да дарует Он нам победу и одоление на видимых и невидимых врагов наших! Пусть будет Бог Судиею изменнику моему и вашему, архиепископу Пимену, и его нечестивым советникам и злоумышленникам. На них, изменниках, взыщется здесь пролитая кровь… Живите и благоденствуйте в сем городе. Наместником я оставлю вам князя Пронского».

Пимена Иоанн отправил в Москву.

Из Новгорода Иоанн отправился в Псков, намереваясь и с ним расправиться, подобно Новгороду. Но находчивый воевода, князь Юрий Токмаков, сумел отклонить гнев и грозу, носившуюся над Псковом. Говорят, что отклонению злодейства в Пскове много содействовал юродивый Никола, весьма грозно и строго встретивший Иоанна.

Так ли это или иначе, но Иоанн ограничился только грабежом церковной казны и частного имущества и не тронул жизни жителей.

Возможно и еще одно толкование спасения Пскова. На Иоанна, как и на всех подобных больных, ярость, гнев и кровожадность нападают приступами. Наступает подобный приступ зверства, и он губит все живое. Оканчивается приступ ярости, и убийства прекращаются. Если мы проследим жизнь Иоанна после смерти Анастасии, то и здесь мы увидим, что на общем фоне жестокости, зверства и кровожадности все эти явления по временам ожесточались до невероятных, чисто болезненных, размеров, в другой же раз они стихали и уменьшались. Так, по-видимому, было и теперь.

Весьма возможно, что необычное усилие кровожадности и убийства, возникшее в Иоанне и выразившееся в стремлении к уничтожению целых городов, с злодействами новгородскими, постепенно ослабело и к прибытию в Псков снизошло до обычного состояния, почему Псков и отделался только лишь потерею имущества.

Возможно и то, что в таком периоде болезненного состояния Иоанна на него могли благотворно повлиять и находчивость воеводы, и бесцеремонность юродивого. Ибо не подлежит никакому сомнению, что если бы ярость и жажда крови Иоанна не были удовлетворены раньше, то никакая находчивость, никакая дерзость и остроумие не спасли бы Пскова. Если Животворящий Крест и святительское облачение не удержали в Новгороде зверства Иоанна, то тем паче без последствий остались бы приемы псковитян.

По возвращении Иоанна в Москву в кровопролитии наступило затишье. Велось следствие об измене архиепископа Пимена и знатных новгородцев; сюда же прихвачены были некоторые знатные бояре: канцлер Иван Висковатый, казначей Никита Фуников, боярин Семен Яковлев и другие. Но интереснее всего было то, что к этой же партии судимых причислены были самые близкие царские любимцы и его сподвижники, именно князь Вяземский, Алексей Басманов и Федор Басманов, «прекрасный лицом, гнусный душою, без коего Иоанн не мог ни веселиться на пирах, ни свирепствовать в убийствах»… Последние три примера прекрасно учат, что стоять близко к солнцу весьма приятно, но еще лучше быть от него подальше и в неизвестности.

Нельзя не обратить внимания на одну черту характера Иоанна, которая особенно резко выразилась в деле обвинения Вяземского.

Афанасий Вяземский был самый близкий к Иоанну человек. Из его рук Иоанн брал пищу и лекарство, с ним в тишине ночи он обсуждал планы своих злодейств. Однажды, по обычаю, проболтав с Иоанном до глубокой ночи о важных государственных делах, Вяземский возвратился домой и увидел, что верные его слуги перебиты. Познал он, чье это дело, но не подал и вида на огорчение. Это не спасло его. Он был ввержен в темницу, где уже сидели Басмановы, и в ней в пытках окончил свои дни.

Наконец, следствие о государственном преступлении было окончено и все судимые были осуждены. Начались приготовления к казни изменников. Это было нечто небывалое. На торговой площади поставили 18 виселиц. Рядом с этим разложили орудия для производства различных мук. Зажгли высокий костер и над ним повесили огромный чан с водою. Москвичи, видавшие много раз виды, памятуя судьбу Новгорода, на этот раз струсили. Каждый запрятался, где только мог, и площадь казни оставалась пустою. Явился царь с царевичем и свитой, а за ними вели, в виде мертвецов, 300 или более осужденных. Увидев площадь пустою, царь остался недовольным. Ему нужны были зрители, и он послал согнать их насильно. Наконец и сам царь отправился за публикой, обещая жителям безопасность и милость.

Нагнали народ. Царь держал речь.

– Народ, увидишь муки и гибель, но караю изменников! Ответствуй, прав ли суд мой?

Все отвечали единогласно:

– Да живет многие лета государь великий! Да погибнут изменники!

На этот раз царь превзошел себя и из осужденных на казнь некоторых помиловал.

Между тем начались казни. Висковатова повесили вверх ногами и затем рассекали на части, причем начало истязаниям положил Малюта Скуратов, отсекши Висковатому ухо. Фуникова обливали кипятком и холодною водою, и он умер в страшных мучениях. Остальных кололи, вешали и рубили. Сам Иоанн, сидя на коне, пронзил копьем одного старца.

Совершив все эти злодеяния, опричники с криками «гойда» окружили своего повелителя и восхваляли его правосудие. Но и этим Иоанн не довольствовался. Он поехал в дом к Висковатому и Фуникову, издевался над их женами, а пятнадцатилетнюю дочь Фуникова отдал царевичу Иоанну. Архиепископ Пимен был лишен сана и сослан в Тульский монастырь Св. Николая. Отец Басманов, по приказанию царя, был убит своим сыном Федором, который в свою очередь не избежал тоже казни.

Три дня убирали мертвые тела казненных, а на четвертый день начались новые казни. Жены убитых 80 дворян были утоплены в реке.

В это время гибли последние остатки славных людей Иоаннова царствования. Так погиб славный воевода, князь Петр Оболенский-Серебряный, Очин-Плещеев, Хабаров-Добрынский, Иван Воронцов, Василий Разладим, воевода Кирик Тырнов, Андрей Кашкаров и Михаиле Лыков. Почти все государственные видные деятели жили изо дня в день готовые во всякий момент принять смерть. Некоторые даже шли в монахи, будучи глубоко убеждены, что их не минует царское внимание. Так Михайловский воевода Никита Казаринов-Голохвастов, ожидая смерти, удалился в монастырь на Оке. Но и сюда ворвались опричники за своею жертвою. Воевода сам вышел им навстречу. «Я тот, кого вы ищете!» И его взяли. В этом случае царь проявил необыкновенно жестокое остроумие даже над религиозною стороною жизни. Так как воевода Казаринов-Голохвастов был схимник, а ангелы летают по небу, то царь приказал взорвать воеводу на бочке пороха, дабы он уподобился ангелам.