Психоанализ: учебное пособие
Шрифт:
Как бы там ни было, проблема отцеубийства действительно затрагивает трех братьев, и психоаналитическое ее объяснение оказывается не столь уж абсурдным, как это может показаться тем, кто не разделяет учение Фрейда об эдиповом комплексе. Но почему основатель психоанализа считал, что Алеша Карамазов, как и его братья, виновен в отцеубийстве? Разве Алеша Карамазов желал убийства или одобрял само преступление до и после его свершения? А ведь именно из данной посылки исходил Фрейд, когда говорил о виновности младшего брата Карамазова.
Однако сама по себе эта посылка основывалась на психоаналитической идее эдипова комплекса, а не на осмыслении характера и нравственной позиции Алеши Карамазова, отображенных Достоевским в его романе. Фрейд считал, что мучительные переживания ребенка,
Именно о них упоминал Алеша Карамазов в речи, произнесенной им во время прощания с умершим мальчиком Ильюшей Снегиревым. Он говорил о том, что даже если только одно хорошее воспоминание останется в сердце человека, то и оно может послужить когда-нибудь ему во спасение. Надо полагать, что вовсе не случайно вложенное в уста Алеши Карамазова суждение о благоприятном воздействии на человека хорошего воспоминания было приведено Достоевским на одной из последних страниц романа. В нем отражена нравственная позиция как младшего брата Карамазова, ставящая под сомнение адекватность фрейдовских размышлений о вине Алеши в отцеубийстве, так и самого Достоевского.
Достоевский тонко разбирался в хитросплетениях человеческих страстей. Фрейд, подобно писателю, в изящной, образной и доступной для понимания форме писал о бессознательных влечениях человека и предлагал свою интерпретацию различных художественных произведений. Недаром российского писателя, вопреки его собственному желанию, часто называли психологом, а австрийскому психоаналитику присудили литературную премию Гёте за блестящие публикации.
На протяжении всей своей исследовательской и терапевтической деятельности Фрейд довольно часто обращался к проблемам художественного творчества, интерпретации жизни и деятельности великих людей, внесших значительный вклад в сокровищницу мировой культуры. Опираясь на психоаналитические идеи, он пытался также понять существо искусства как такового. Но это вовсе не означало, что основатель психоанализа претендовал на создание какой-либо целостной эстетической системы, благодаря которой оказывалось возможным объяснение буквально всех явлений и процессов художественного, эстетического порядка.
С одной стороны, Фрейд осознавал те ограничения, которые свойственны психоанализу в сфере приложения его к исследованию природы художественного творчества. В различных своих работах он сам неоднократно указывал на пределы психоанализа, не позволяющие исследователю идти дальше того, что доступно познанию, основанному на психоаналитическом подходе к искусству. В некоторых своих работах, в частности в книге о Леонардо да Винчи, он подчеркивал, что даже объяснение того, каким образом художественная деятельность сводится к первичным влечениям, оказывается далеко не полным, поскольку здесь отказывают психоаналитические средства познания.
Фрейд признавал и то, что психоаналитическое исследование не способно постигнуть суть того, почему человек становится таким, а не другим, почему вытеснение бессознательных влечений в одном случае способствует процессу сублимации, а в другом затрудняет его. В различных своих работах он также неоднократно упоминал, что в рамках психоанализа гений художника непостижим, а природа художественного дарования таланта не поддается объяснению. Является проблемой психоанализа и ответ на вопрос, откуда к художнику приходит творческое вдохновение. Наконец, по собственному признанию Фрейда, психоанализу не дано раскрыть средства, которыми работает художник, художественную технику. Во всяком случае, говоря о том, что большинство проблем художественного творчества и наслаждения искусством еще ждут своей разработки, основатель психоанализа
Что касается задачи постижения сути художественного творчества, то Фрейд пришел к твердому убеждению в невозможности реализации ее средствами психоаналитического исследования. Так, в работе о Леонардо да Винчи он недвусмысленно подчеркнул, что существо художественных достижений недоступно психоанализу. Более двух десятилетий спустя после публикации данной работы он в несколько иной форме воспроизвел те же самые размышления, касающиеся ограничений и результативности психоаналитического подхода к исследованию произведений искусства и художественного творчества. В предисловии к книге Марии Бонапарт «Эдгар По. Психоаналитический очерк» он подчеркнул, что на примере выдающихся личностей можно и нужно изучать законы человеческой психики, хотя психоаналитические исследования не обязаны объяснять гений художника.
С другой стороны, Фрейд полагал, что эстетика как таковая мало привлекает внимание психоаналитика, в том числе и его самого. В этой связи не лишним будет отметить, что, даже любуясь произведениями искусства, он в большей степени интересовался их происхождением, а не исходящей от них завораживающей, чарующей силой. Для него они имели скорее историческую, нежели эстетическую ценность. Фрейд также считал, что у психоаналитика нет потребности в осуществлении эстетических исследований в том случае, когда эстетику ограничивают учением о прекрасном, как это имеет место во многих работах философов и искусствоведов. Но если эстетику понимать в более широком плане, включающем в себя учение о чувствах человека, то у психоаналитика есть основания для реализации возникшей у него потребности в эстетических изысканиях. Во всяком случае, он может проявить интерес к определенной области эстетики. Той, которая не попадает, как правило, в поле зрения соответствующих специалистов и потому не находит своего отражения в профессиональной эстетической литературе.
Поэтому при осмыслении психоаналитических взглядов на искусство прежде всего следует иметь в виду, что объектом психоаналитического исследования служит, как правило, не столько прекрасное и величественное, традиционно составляющее предмет эстетики, сколько скрытое и сокрытое. Ведь именно за этим стоят бессознательные желания и влечения человека, свидетельствующие о его теневых сторонах души.
Профессиональная эстетическая литература предпочитает иметь дело со всем красивым, приятным, облагораживающим, доставляющим наслаждение. Психоаналитическое исследование в меньшей степени ограничивается удовлетворением данной эстетической потребности и в значительной мере вторгается в изучение той области душевной деятельности человека, которая связана с эмоциональными привязанностями, мучительными переживаниями, глубокими страданиями, внутрипсихическими конфликтами. Для эстетов и искусствоведов предметом размышлений являются прежде всего положительные эмоции человека. Для психоаналитиков – отрицательные эмоции, обусловленные вытеснением, подавлением, сопротивлением. Это означает, что, в отличие от традиционной эстетической мысли, нацеленной на рациональное объяснение прекрасного и его воздействия на людей, психоаналитический подход к искусству основывается на выявлении глубинных механизмов работы человеческой психики, динамики бессознательных процессов, душевных переживаний, возникающих под воздействием чувств неприятного, мучительного, отталкивающего.
Изречения
З. Фрейд: «Психоанализ может привести некоторые объяснения, которые невозможно получить другими путями, и выявить новые взаимосвязи в переплетениях, нити от которых тянутся к влечениям, переживаниям и работам художника».
З. Фрейд: «Если психоанализ и не объясняет нам причины художественности Леонардо, то он все же делает для нас понятным проявления и изъяны его таланта».
З. Фрейд: «К сожалению, перед проблемой писательского творчества психоанализ должен сложить оружие».