Психолог для некроманта
Шрифт:
Три пары глаз уставились на меня выжидательно. В полной уверенности, что я сейчас эти самые приемчики выдам пулеметной очередью, и уже завтра мы все будем гулять на свадьбе.
Вот как им объяснить, что работа психолога не про то, чтобы заставить мужика жениться?
Никак.
Мои приятельницы все равно будут уверены, что я могу обучить, по меньшей мере, гипнозу. Или по щелчку пальцев изменить их жизнь, как золотая рыбка. А мне все чаще будет вспоминаться анекдот про доктора, которая предпочитала, чтобы бабки у подъезда
Я криво улыбнулась, допила чай и, пробормотав, что подумаю, что можно сделать в такой “сложной” ситуации, ретировалась из теплой кафешки.
На трассе они меня не догонят.
Настроение улучшилось с первым же спуском.
Я обожала горы и снег. И лыжи. Нигде не чувствовала себя столь свободной и живой, нигде не расслаблялась так, как на склоне. Неделя физической активности на пределе, заснеженных пиков и улыбающихся загорелых лиц - и я полностью перезагружалась. И снова была готова к бою.
Вот только нынешнюю поездку сильно омрачало выражение ожидания в глазах трех великовозрастных девиц да воспоминания о последнем разговоре с моим, наверное, уже бывшим научным руководителем.
– Вы же понимаете, Сабина Дмитриевна, что так просто вам никто ничего не даст? На кафедре вы не остались, решив предать науку ради легкого заработка, а теперь желаете, чтобы вашу диссертацию взяли на рассмотрение комиссией без проволочек и вопросов...
И лицо ведь такое у него удовлетворенное было при этом разговоре, будто он заранее решил - будет теперь Сабина Дмитриевна пороги обивать и униженно молить о снисхождении. Но “предавшая науку” Сабина вместо этого заработала еще немного “легких” денег в частном центре и спонтанно отправилась в горы - кататься и думать, насколько ей вообще всё это надо.
Посыпавшийся с неба мелкий снежок моментально налип на маску и сделал выражение “дышать снегом” совсем не иносказательным. Я доехала на подъемнике до другой черной трассы и с криком “Ю-ху!” ринулась вниз, закладывая резкие повороты и радуясь, что на этой высоте совсем мало людей.
Да ни одного, фактически.
Ветер дул в лицо,видимость падала, а белая бесконечность под лыжами как-то странно распространилась во все стороны и даже наползла на небо.
На несколько мгновений я потеряла ориентацию и, почувствовав легкий укол испуга, остановилась, чтобы отдышаться.
Вокруг уже мело.
Спокойно, Сабина, раз у гор есть верх, значит, обязательно, есть и низ. Ты туда при любом раскладе попадешь - вопрос лишь во времени. И там тебя ждет горячий глинтвейн у камина и теплая кровать...
Я уже осторожнее направила лыжи вниз, постоянно ловя себя на ощущении полной потери ориентации - мозг никак не мог обработать то молоко, в котором я оказалась.
Спуск продолжался долго… как-то слишком долго. Но в какой-то момент стал более пологим, а потом я увидела, наконец, что впереди обозначились углы строения.
Вот
Пусть и не похоже на горные кафе, но какая разница?
Я “припарковалась” возле входа, отмечая, что метель и туман сдают позиции - вот уже стали проглядывать мощные стволы деревьев, какие-то темные полосы впереди - и отстегнула лыжи. А потом сняла защитные очки и потянула на себя дверь...
Увиденное мне не понравилось.
Вообще.
Не то что внутри обнаружилось что-то отвратительное или страшное, но… То, что там было, не должно было быть.
С этой глубокой мыслью я закрыла дверь. И открыла её снова, убеждаясь, что у меня - вроде бы - нет никаких зрительных галлюцинаций.
В просторном и пустом бревенчатом домике, состоящем из одной комнаты, стоял массивный необработанный деревянный стол с тремя стульями разного размера, а перед ними - три тарелки. Тоже разные. Более того, в дальней части домика было три кровати. Большая, средняя и маленькая.
Сглотнула.
По жизни Машенькой я себя не чувствовала. И даже до Златовласки* не дотягивала. Но и предположить, что кто-то построил посреди склона странный музей на известный сказочный сюжет, было сложно.
Так какого фена здесь происходит?!!
Наверняка всему этому есть разумное объяснение…
А может и нет. Ни разумного, ни неразумного.
Я отошла от двери и огляделась.
Пока я изучала внутреннее наполнение дома, на улице зима сменилась на весну. Деревья - вполне знакомые на вид - выступили во всей красе, снег на черной земле лежал неровными проплешинами, мои ботинки увязли во влажной грязи, а склон, с которого я только что спустилась, выглядел теперь заросшим лесом, так что и вершины не видать.
Может я вошла в состояние слабого транса и теперь фантазирую наяву? Упасть и удариться головой я точно не могла - не на таком склоне и не в горнолыжном шлеме. Который, кстати, хочется снять. Как и все остальное - становилось жарко.
Я медленно подышала по счету, а потом вслух и отчетливо проговорила все, что я сейчас вижу. Сняла перчатки, зачерпнула землю, понюхала её… На руки посмотрела - во сне они часто деформируются. Вспомнила события, предшествующие всему этому безумию - это почти невозможно сделать, если ты спишь или под гипнозом.
Снова подышала...
От попыток осознать, насколько реально происходящее, меня отвлек шорох и сопение.
Я повернулась в ту сторону и уставилась на трех медведей - большого, поменьше и маленького - которые вышли из-за деревьев. На двух ногах.
Медведи уставились на меня.
Мозг услужливо подсунул мне два варианта развития событий.
Это все-таки сон, и я сейчас достаточно испугаюсь, чтобы проснуться. Где-то на склоне, замерзающая в сугробе.
Это реальность. И сейчас я достаточно испугаюсь, чтобы попытаться убежать. Хотя от медведей не бегают… Кажется. Ну точно не в горнолыжных ботинках.