Психологи тоже шутят
Шрифт:
Важным достоинством компьютера служит и то, что он исправляет опечатки (очепятки), которые некогда были настоящим бичом издающихся у нас книг, поскольку авторы, как правило, не удосуживались их вычитывать, полагаясь на редакторов, а редакторы, в свою очередь, полагались на авторов. Вместе с тем было бы ошибочным видеть в опечатках только дурную сторону. Они одновременно служили одной из самых ярких и интересных сторон многоликой жизни науки. А тот, кто соберет их более или менее полную коллекцию, вне всякого сомнения, будет достоин всеобщего признания. Но почему-то пока никто этим не занимается — очевидно, из-за пугающей грандиозности задачи. Любой психолог, разумеется, знает что очитки и описки — одно из главных проявлений бессознательного. Соответственно, опечатки в научных текстах это проявление колоссального по своим масштабам и значимости бессознательного науки, выражающее ее сущность. А одна из наиболее ярких опечаток, которую внесла в сокровищницу мировой науки отечественная философия, — фраза «Познай самого себя», в последнем слове которой буква «с» была опущена, — несомненно свидетельствует о том, что
Сродни опечаткам и еще одно яркое проявление бессознательного науки — выпадение кусков текста. Совершенно ясно, что автор бессознательно удаляет таким образом из текста то, против чего испытывает скрытый протест, т. е. это — разновидность неосознанного вытеснения. Так, например, в советское время некий автор, отругав, как полагалось, буржуазную науку, перешел к дифирамбам марксизму. Вся же переходная часть текста куда-то исчезла, в результате чего ругань предстала относящейся к марксизму, что, несомненно, выражало скрытые убеждения автора. Подобные проявления бессознательного могут дорого стоить автору, и он должен бдительно следить за этим бессознательным, подвергая его строгой цензуре, а, если понадобится, и подавлению заложенных там запретных желаний.
Что касается содержания книги, то оно, как и любое другое содержание, большого значения не имеет. Во всяком случае установлено, что содержание книг ученого — то, о чем именно он пишет, — никак не коррелирует с его продвижением по службе: большим начальником может с равным успехом стать и изучающий крыс, и стремящийся перевоспитывать человечество. К тому же хорошо известно, что автора всегда понимают не так, как он сам того хочет, а написанное никогда не эквивалентно прочитанному. Именно этот очевидный факт лежит в основе современной герменевтики, да и вообще текст, некогда рожденный автором, в дальнейшем ведет самостоятельное и независимое от него существование. Как принято говорить, «текст разлит по бутылкам», то есть создан не для единственного адресата, а для сообщества читателей (если его никто не читает, это не изменяет ситуацию), которые понимают и интерпретируют его не так, как автор1. Да и в процессе своего рождения текст достаточно автономен от автора, который хочет написать одно, а пишет совсем другое.
Так называемые семиосоциопсихолигвисты (есть и такая профессия) подсчитали, что собственно смысловую нагрузку несет не более 20 % любого текста, а все остальное — словесная мишура, либо не нужная вообще, либо выполняющая совсем другие, а не смысловые функции. Какие же именно?
Прежде всего, функции, которые выполняет цитирование. Соответствующее поведение ученых именуется цитат-поведением и изучается соответствующим разделом науки о науке. Ею доказано, что вообще-то цитаты не нужны, — то, что говорится посредством цитат, может быть куда короче и яснее сказано без их помощи. Однако несмотря на это цитат-поведение является одним из самых важных видов поведения ученых, и, не имея какого-либо когнитивного смысла, выполняет ряд важных социальных функций. Во-первых, функцию демонстрации идеологической лояльности автора, особенно важную в не слишком демократических обществах. Именно ее выполняло цитирование классиков марксизма и прочих сак-рализованных личностей в советские годы, без которого было невозможно издать ни одну научную книгу. Во-вторых, близкую ей функцию демонстрации идеологической прогрессивности автора — как, например, при оперативном поливании грязью тех же личностей в случае крутого изменения политического курса. В-третьих, функцию демонстрации высокой эрудиции автора. Цитирование или, по крайней мере, упоминание им большого количества работ создает иллюзию, будто он их прочитал (что, как было показано выше, на самом деле не так), и уже за это его труд заслуживает снисхождения. В-четвертых, функцию «поедания пространства». Любой автор в той или иной мере испытывает дефицит идей, ведь думать ему некогда, поскольку приходится постоянно писать. А если писать не о чем, то лучший способ чем-либо заполнить текст — цитирование чужих работ. Именно в силу данного обстоятельства основную часть подавляющего большинства научных книг составляет изложение чужих мыслей. В-пятых, декоративную функцию. Яркая и уместная цитата украшает текст и опять же очень хороша в тех случаях, когда сам автор не способен писать ярко. Ну и, наконец, в-шестых, цитирование выполняет функцию упоминания нужных людей, важную для установления с ними хороших отношений, а, значит, и для карьеры автора (табл. 1).
Таблица 1. Основные функции цитирования
NN. Функция
1. Демонстрация идеологической лояльности
2. Демонстрация правильной идеологической ориентации
3. Демонстрация эрудиции
4. «Поедание пространства»
5. Украшение текста
6. Упоминание нужных людей
Кого именно нужно цитировать? Насчет сакрализованных личностей уже было сказано. Важно лишь следить за тем, чтобы это были действительно важные личности, а не списанные в тираж авторитеты — как в случае упомянутого выше психолога. Далее надо обязательно процитировать «своих»: своих начальников — непосредственного и вышестоящих, а также наиболее влиятельных членов того клана, к которому принадлежишь. Поскольку настоящие ученые неукоснительно следуют этому правилу, «своих» они цитируют намного чаще, чем «чужих». В результате в науке наблюдается так называемый «школьный эффект»: цитируются, в основном, представители своей школы и той теоретико-методологической ориентации, которой она придерживается. Ну и, конечно, очень важно процитировать всех тех, кому намереваешься подарить свою книгу. Первое, что сделает каждый из них — посмотрит, есть ли в Вашей библиографии
У науки о книгописательстве есть и нерешенные вопросы, относительно которых нет единства мнений. Например, бытует мнение о том, что самая важная часть книги — обложка, и главное — издать книгу непременно в твердой и красивой обложке, а все остальное имеет второстепенное значение. Ему противостоит другое мнение — о том, что обложка должна быть красива, но не важно, твердая она или нет. Разбираясь в этом важном вопросе, надо учитывать различия в менталитете возрастных категорий ученых: доказано, что если для представителей старшего поколения наиболее важны тип обложки и количество исписанных листов, то для их более молодых коллег — тираж книги. Как всегда бывает в подобных случаях, отчасти правы обе стороны. Так, всем известно, что хорошая книга должна стоять, т. е. не должна падать (это — плохая примета), будучи поставленной на свою торцевую часть. Тонкая же книжка, к тому же упакованная в мягкую обложку, стоять не будет. Зато читать в метро удобнее покет-буки в мягкой обложке, а стоящая книга все же не должна быть настолько тяжелой, чтобы под ее тяжестью падал читатель. Кроме того, напомним, что подаренная книга становится частью домашней обстановки для того, кому Вы ее дарите. Естественно, книгу в более красивой и солидной обложке он поставит на видное место, а некрасиво оформленную книгу куда-нибудь задвинет. Поэтому, подарив красивую книгу, Вы будете чаще напоминать ему о своем существовании. В то же время книга в твердой обложке занимает больше места и имеет больше шансов оказаться на помойке. В общем, вопрос об оптимальном типе обложки пока не имеет однозначного решения.
Зато не вызывает никаких сомнений последний, завершающий этап книгоиздательского цикла — вопрос о том, что нужно сделать, чтобы книгу заметили. Книгодарение — конечно, очень важная вещь. Но, поскольку всех нужных людей не одаришь, оно больше служит улучшению точечных отношений к автору, нежели пропаганде его творений. Основное же средство пропаганды — рецензии на книгу, опубликованные в наиболее престижных журналах (иногда — в газетах). Такие рецензии не пишутся спонтанно — за исключением тех случаев, когда их пишут явные недоброжелатели, по каким-либо соображениям стремящиеся очернить Вашу книгу. Рецензии надо организовать, попросив двух-трех (можно больше) авторитетных ученых их написать. Поскольку же авторитетные ученые не любят тратить на это свое время, чаще всего рецензии на свой труд пишет сам автор, а авторитетные ученые лишь их подписывают. И здесь очень важно уметь написать на себя две-три разные рецензии, ибо если авторитетный рецензент заметит, что в каком-либо другом журнале под другим именем опубликована точно такая же рецензия, в следующий раз Вам придется искать другого и менее авторитетного рецензента.
В последние годы получает все более широкое распространение и такая форма привлечения внимания к книгам, как их презентации. Форма эта беспроигрышная, поскольку на презентациях говорят только хорошее. Но ее эффективность и самая возможность зависит от возможности и готовности автора книги организовать банкет. Если банкета не будет, никто не придет и на презентацию — за исключением разве что членов его семьи. Если он будет, то, во-первых, придут почти все приглашенные, во-вторых, книга запомнится ими на фоне банкета и всегда будет вызывать у них приятные ассоциации, а упоминание о ней — желание выпить.
И в завершение публикационной темы еще один полезный совет, адресованный тем, кто совсем не умеет писать и, с одной стороны, хочет издать книгу, с другой, — не без оснований боится, что ее кто-нибудь увидит и, не дай бог, начнет читать. Для него есть хороший выход — депонирование рукописи. Депонированная, т. е. достаточно виртуальная рукопись, существующая в одном экземпляре, надежно похороненном в спецхране какой-либо библиотеки, считается полноценной публикацией и в то же время с почти стопроцентной гарантией никем и никогда не будет прочитана. У нее есть только один недостаток — ее нельзя подарить, а, следовательно, использовать как носитель зомбирующих возможностей подаренной книги. Зато все остальные дивиденды она приносит, и, даже не умея писать, Вы имеете шанс стать автором десятка-другого опубликованных монографий. В этом состоит одно из очередных проявлений гуманности и демократичности науки, которая дает шанс каждому.
Глава 8. Идеи и яблоки
Чтобы быть настоящим ученым, надо не только что-то писать, т. е. быть автором, но и писать в коллективе, т. е. иметь соавторов. Как было отмечено выше, удельный вес научных книг и статей, написанных в соавторстве, неуклонно возрастает. Растет и среднее количество авторов, приходящееся на одну книгу и статью. Это явление обычно объясняется неуклонным нарастанием коллективности научного труда. Если первые ученые были одинокими волками, в одиночестве сидевшими под яблонями или творившими в тиши своих кабинетов, то теперь они этого не могут себе позволить. Хотя бы потому, что современный научный труд предполагает использование сложного оборудования (синхрофазотронов и т. п.), которым можно пользоваться только сообща. Ученые сообща добывают это оборудование, сообща его используют, сообща ломают и чинят, и это заставляет их писать свои научные труды, в которых они описывают результаты использования оборудования, тоже сообща. Причем в таких науках, как физика или биология, редкая статья бывает написана меньше чем тремя авторами, а некоторые из научных статей в данном отношении вообще напоминают братские могилы.