Психологическая помощь для неуравновешенных драконов

Яр Дана

— Ты хочешь сказать, что он за мной так ухаживал?! — возмущённо вскрикнула я, когда до меня дошел весь смысл фразы.

— Определенно, а ты очень ярко отвечала на его ухаживания, — рассмеялся отец, — знаешь, как говориться, хочешь поймать дракона, наступи ему на хвост. А ты императору хвост знатно оттоптала.

Я сидела поражённая до глубины души. Нет. Это неправда. Я не… Что «Я не?..». С тихим стоном я спрятала лицо в ладонях.

— А сейчас? Он тоже за мной ухаживает? — глухо спросила я.

— О, нет. Сейчас он уже охраняет свое, — громко засмеялся отец и потрепал меня по волосам, — И если не хочешь до конца жизни сидеть взаперти, поговори с ним, а то вся империя на ушах стоит от ваших брачных игрищ. Ты видела последний выпуск «Императорского свитка»? — Я помотала

головой, — Посмотри, думаю впечатлишься.

Сказав это, лэйр Варел достал из внутреннего кармана своего камзола сложенный листок бумаги и положил на стол. Обещав передать привет маме и бабушке, обнял меня на прощание и удалился. Закрыв за отцом дверь, я нервно походила по комнате, с опаской посматривая на бумажный квадратик. Заварила себе чай. Выпила чашечку. Руки дрожали, а меня одолевал безотчетный страх. Любопытство все же победило и я, схватив газету, решительно развернула ее.

По мере того, как я читала мои брови лезли все выше, а глаза становились все больше. Дочитав последние слова, я смяла листок в кулаке и прошипела:

«Убью гада!».

Император на всю империю сообщил о нашем с ним пари. Публично заявил, что я это пари выиграла, признал себя побежденным и рассказал, что я получила от него в подарок. У меня заломило зубы, так сильно я их стискивала. Потому что в подарок за победу я получила сердце, одного несносного дракона, вместе со всем его имуществом и сокровищами и как только я соизволю принять эти щедрые дары, меня без промедления потащат под венец.

Я посмотрела на гору писем, которые ежедневно забирала из лавки и складывала на комод, не читая. Взяв первое попавшееся, прочитала первую строчку и отбросила его, будто это не письмо, а ядовитая змея. Остальные даже открывать не стала, подозревая, что содержание у них такое же, как у первого. Восторженные поздравления со скорым браком. Остаток дня я провела, бегая по квартире, проклиная дракона и его твердолобость. Он даже не соизволил поговорить со мной. Объясниться. Все решил сам, за моей спиной.

А сейчас стою в темноте и подглядываю за драконом, который вздыхает, лёжа у меня во дворе. Мне хочется спуститься и треснуть его хорошенечко, а потом поцеловать крепко-крепко, а потом ещё раз треснуть и высказать все, что я о нем думаю. Я теперь поняла, чего он ждёт. Моего ответа. Но вопроса не было, так что и отвечать я не спешу. Душу грызет обида, что он просто ждёт и ничего не делает. Я действительно дракон. Глупый и влюбленный. Я хочу, чтобы он меня завоевал, а не валялся внизу и вздыхал так печально. Может окно приоткрыть и защиту снять? Нет, это будет слишком очевидной капитуляцией, мы же птицы гордые.

Отпустила штору. Никуда я не пойду. Когда он меня склонял к любовной связи он был более настойчив, значит не так уж я ему и нужна. В душе снова подняла голову обида. Как я устала от этих эмоциональных качелей. Кинув шаль на кресло, зажгла лампу, разделась, побросав вещи как попало, и в чем мать родила пошла в ванную.

Глава 31

Адаран-Эр.

Седьмую ночь я сторожу свое беспокойное сокровище. Как случилось, что эта язва стала для нас настолько необходимой? Ведь я хотел лишь развлечься и подшутить над другом. Я честно не понимал, как можно жениться и не попробовать собственную жену? Историю его второго брака я знал, но не верил, что простая девчонка, смогла устоять перед драконом. Ни одной женщине до нее это не удавалось. А когда я ее увидел во мне поднялось негодование, ладно если бы была хоть красивая, а тут пигалица тощая, ни рожи, ни кожи, а от дракона нос воротит. Последней каплей стал ее взгляд, полный откровенной неприязни, уже лично ко мне. Я разозлился и немножко перестарался с язвительностью. Ещё и Элеран-Эр влез. В общем я затаил обиду и решил немного отомстить им обоим. Приставил к ней шпионов и велел сообщить мне, когда эта гусеница выползет на очередной светский прием, заодно и приказал своим вельможам слать ей приглашения почаще, но вместо того, чтобы с благодарностью их принять, эта зараза отказала всем аристократам и пошла к какому-то торговцу!

На прием я шел уже немного на взводе,

но когда эта девица начала меня шантажировать, я понял, что если не накажу ее по полной, то покоя мне не будет. Заявление про любовницу было злым экспромтом, но когда она не то что не проявила интереса, а пришла в откровенный ужас, я обиделся и закусил удила, а ее предложение на счёт пари, окончательно вывело меня из себя.

Это что такое? Ей император предлагает быть любовницей, а она ещё и нос воротит!

На тот момент я ещё не знал, что она дракон. Когда узнал было уже поздно.

Первым потрясением для меня стал ее внешний вид, после общения с портнихами. Увидев ее в алом платье, я потерял дар речи. Я в своей жизни знал много женщин, в основном красивых, умеющих себя подать, но Магариет… В закрытом темном платье, положенном носить женщинам в разводе, она выглядела болезненно — бледной и худой, но стоило ее приодеть, откуда что взялось? Стройная изящная фигурка с пухлыми грудками, тонкой талией и восхитительно округлыми бедрами, заставила меня с предвкушением ждать вечера, но ее довольная физиономия немного напрягала, а уж выступление во время обеда привело в бешенство. Но в ещё большее бешенство меня привело, то что я не смог там же свернуть ей шею. Даже дотронуться не смог. По ее милости отправил главного мага и артефактора в темницу, когда немного остыл приказал выпустить и пошел сам проверить ее покои. Защита оказалась сногсшибательная. Я невольно восхитился. Именно в тот момент я вспомнил, как Элеран-Эр говорил, что Магариет очень талантливый артефактор и немного напрягся. Но посчитал, что она не настолько глупа, чтобы отказать мне, поэтому благополучно выкинул это из головы и с нетерпением стал ждать вечера.

Она была восхитительна. Красная кружевная сорочка не оставляла простора для воображения, ее губы были слаще меда, кожа нежная и горячая, я сходил с ума от одной мысли, что ещё немного и буду обладать этим нежным податливым телом. Она отвечала мне. Целовала в ответ, гладила и впивалась пальцами в мое тело, когда ее пальчики запутались в моих волосах и надавили на затылок, я чуть не умер от восторга. Это простое движение было таким приятным и смутно знакомым. Подхватив на руки, уложил Магариет на постель, вознамерившись сделать эту ночь незабываемой, но совсем скоро почувствовал, как на меня навалилась усталость. Я с трудом поднял голову и услышал: «Спи мой золотой мальчик». Прикосновение ее губ было лёгким, как пёрышко. Мое сердце пропустило удар. Эти слова! Так меня называла девушка, которая снилась мне на протяжении долгого времени. Это была последняя связная мысль. Сквозь сон я слышал, что она о чем-то говорит со зверем, ее нежные руки, что гладили мои волосы. Я злился, но проснуться не мог.

Утром я был зол, как сто драконов, а она продолжала бесить меня своим довольным лицом. Ужасно хотелось стереть эту гаденькую улыбочку с ее сладких губ. Про послов, я узнал, пока она была в ванной и пришлось срочно пересматривать свои планы. Я как раз обдумывал, как лучше организовать встречу, когда она влетела в гардеробную, скинула сорочку, оставшись восхитительно обнаженной и стала торопливо одеваться, не обращая на меня внимания, будто одеваться перед незнакомым мужчиной для нее привычное дело. В груди заворочалось что-то нехорошее, зверь заворчал на задворках сознания, ругая меня за такие мысли. Ему Магариет очень понравилась и даже мысль, что она могла принадлежать другому его раздражала. На выходе из покоев, меня поджидала Мимилина, ее покорность и обожающий взгляд мне всегда нравились, а ещё с ее помощью я намеревался поставить на место зарвавшуюся пигалицу, пусть видит, что я нравлюсь женщинам. Но и тут она умудрилась довести меня до белого каления, поэтому я сорвался. Как только последние слова сорвались с моих губ я уже горько жалел о них. У Магариет было такое лицо, будто я ее ударил, но я удавив, внезапно проснувшуюся совесть и возмущенный вопль зверя, взял под руку Мимилину и пошел в обеденный зал. Почему-то глупое щебетание любовницы о нарядах и украшениях стало дико раздражать, но я сделал над собой усилие и улыбнулся Мимилине, с отвращением заметив, что краски на лице слишком много, а от цвета ее платья хочется удавиться.