Психологические исследования глобальных процессов: предпосылки, тенденции, перспективы
Шрифт:
Социальные сети Интернета включают новых пользователей и новые контакты в процессе социальной организации при относительной независимости от властных силовых центров. Виртуальные сети, основанные на современных электронных технологиях, превратились в наиболее эффективную форму организации социальных связей, благодаря главным особенностям сетевых коммуникаций: гибкой мобильности и живучести и гибкости сетевых структур: они позволяют перестраиваться в соответствии с изменениями внешних параметров среды и с сохранением своих целей при изменении своих компонентов.
Все эти технологии и их возможности используются людьми (глобальными субъектами, государствами, различными социальными группами и индивидуальными пользователями этих сетей) для
Коллективные массовые действия социальных движений в сетевых структурах Интернета имеют целью внедрить новые «инструкции» и «новые коды» поведения в сетевые программы (Castells, 2004, р. 34).
В работе М. Кастельса «Власть коммуникации» (Castells, 2009) рассматривается общая проблематика власти как феномена в сетевой компьютерной цивилизации в начале XXI в. Приводятся выводы и обозначаются тенденции развития мировой цивилизации на перспективу, в том числе и в сетевом компьютерном сообществе. В работе содержатся обширные статистические данные состояния общественного сознания и психологических установок народов более 60 стран мира.
Сфера властных взаимоотношений в современном мире изменилась в двух аспектах. Во-первых, основное внутреннее противоречие транснациональной глобализации состоит в нивелировании культурных особенностей, с одной стороны, и в сохранении национальной и культурной самобытности государств как субъектов исторического процесса – с другой. Во-вторых, властные структуры уже организованы и функционируют в сетевых структурах Интернета, несмотря на продолжающееся доминирование авторитарных структур управления.
В этой связи возникает вопрос: как властные полномочия реализуются в сетевых структурах, какие факторы включены в базовые структуры общества и во властные взаимоотношения?
Способности участников виртуальных сетей (и государств, и оппозиции в широком смысле) разрабатывать, обосновывать и транслировать властные установки генерируют основные цели сетевых программ, которые формируются в различных вариантах и культурных контекстах. Кастельс является сторонником создания глобальной культуры, которая объединит национальные культуры отдельных государств, не подавляя их (Castells, 2009, р. 51–53) [1] . Другими словами, по мнению современных специалистов, есть потребность создавать глобальную культуру, которая внесет свой специфический вклад в «культурные идентичности» государств. Например, сторонники глобализации по западному сценарию С. Лаш и К. Лури (Lash, Lury, 2007) утверждают: для того, чтобы глобализация мира осуществилась и стала доминирующей, необходимо оценить различия отдельных культур и включить их специфические культурные особенности в глобальную культуру. Однако возникает вопрос – как именно?
1
Однако принцип глобализации в реальной международной политике и идейном противоборстве основных исторических субъектов предполагает доминирование западной цивилизационной парадигмы развития, ориентированной на разрушение национальных идентичностей традиционных коллективистических государств, к которым принадлежит и Россия.
Аналитический обзор проблематики, связанной с развитием интернет-технологий в России, представлен в работе Е. Вартановой «Русское сетевое общество» (Vartanova, 2004). Она отмечает, что концепт «информационное общество» в применении к российским обстоятельствам помогает лучше понять существующую ситуацию.
Основной конфликт, возникший на рубеже тысячелетий, был вызван противоречиями политики центральной российской власти и необходимостью выживания страны, удовлетворения базовых интересов народа. Он был связан с размерами страны,
Идея использования высокого потенциала Интернета в воздействии на массовое сознание и поведение больших социальных групп была поддержана российскими интеллектуалами – учеными, журналистами, общественными деятелями. Однако их упования на прогресс в России в связи с развитием Интернета были связаны с признанием ведущей роли в этом Запада – США, государств Европы и ряда государств Азии. В то же время была надежда, что пользователям России Интернет принесет ряд выгод и в политическом, и в социальном плане (в социальной коммуникации и в сфере межличностных контактов). Идея «взаимности», прямой коммуникации между государственными структурами и гражданами вызвала наивные политические представления и ожидания среди российской интеллигенции (Овчинников, 2002; Виртуальные надежды., 2002). До сих пор остро стоит проблема защиты в СМК и Интернете национальной культурной идентичности народа России.
Одна из причин, почему российские граждане отнеслись к Интернету с таким энтузиазмом, объясняется просто: возможности личных коммуникаций и общения без идеологических ограничений. Студенты, школьники и активные профессионалы являются основными пользователями новой информационной среды. Частный бизнес, особенно банки и сервисные компании, представляют активную силу продвижения информационных технологий. Интернет в России взял на себя роль важного политического коммуникатора. Для политической российской элиты (особенно оппозиционной) возникли новые возможности манипуляции общественным сознанием и поведением людей. Однако политическая информация, распространяемая по сетям Интернета, остается, как утверждает Е. Вартанова, под жестким контролем государственных структур России.
Динамику протестных движений за социальную справедливость в виртуально-сетевых структурах Интернета можно рассматривать в аналитическом плане с трех позиций (Juris, 2004, р. 342): технологий, способствующих активности протестных движений, организационных форм активности социальных движений и политической модели взаимодействия между активистами этих движений.
Проследим логику становления глобальных движений за социальную справедливость. Они возникли в виртуальных сетях как альтернативный политический проект, основанный на выражении различных форм борьбы (локальных и глобальных) против разрушительных тенденций корпоративной глобализации.
Во-первых, эти движения действительно глобальны. Осуществляя координацию и коммуникацию через транснациональные сети, их активисты смогли принять участие в различных сферах международной политики государств и в кампаниях протеста в различных регионах мира: например, кампании против североамериканского договора о свободной торговле (NAFTA), против многостороннего договора об инвестировании (MAI), межнациональный форум за гуманизм против неолиберализма, движение за глобальное сопротивление в Каталонии и т. д. (см.: Juris, 2004, р. 341–345).
Во-вторых, эти движения являются информационными. Используются различные протестные тактики: массовые представления уличного кукольного театра, уличные карнавалы, силовые сопротивления действиям полиции и т. д. Насилие как силовая форма коммуникаций является еще одной формой символической коммуникации. Примеры таких тактик распространяются глобальными сетями: воспроизводятся, трансформируются и поддерживаются традиционными СМК на различных уровнях.
В-третьих, глобальные протестные движения организуются вокруг гибких децентрализованных сетей, отражающих доминирующую логику информационной среды. Практически они составляют различные сетевые формы, включая иерархические «повторяющиеся» модели и более децентрализованные конфигурации (многоканальные) на локальных уровнях.