Психологические исследования нравственности
Шрифт:
Al-Ansari E. M. Effects of gender and education on the moral reasoning of Kuwait university students // Social Behavior and Personality. 2002. V. 30. P. 75–82.
Gilligan C. In a different voice: psychological theory and women’s development. Cambridge: Harvard University Press, 1982.
Jaffee S., Hyde J. S. Gender differences in moral orientation: a meta-ana-lysis // Psychological Bulletin. 2000. V. 126. P. 703–726.
Keller M., Edelstein W., Krettenauer T., Fu-xi F., Ge F. Reasoning about moral obligations and interpersonal responsibilities in different cultural contexts // W. Edelstein, G. Nunner-Winkler (Eds). Morality in context. Advances in psychology. Amsterdam: Elsevier, 2005. V. 137.
Kohlberg L. Essays on moral development. N. Y.-Toronto: Harper & Row, 1984.
Miller J. G. Is community compatible with autonomy? Cultural ideals versus empirical realities // W. Edelstein, G. Nunner-Winkler (Eds). Morality in context. Advances in psychology. Amsterdam: ELSEVIER, 2005. V. 137. Р. 293–311.
MacIntyre A. After virtue. London: Duckworth, 1985.
Miller J. G., Bersoff D. N. The role of liking in perception of the moral responsibility to help: a cultural perspective // Journal of Experimental Social Psychology. 1998. V. 34. P. 443–469.
Nunner-Winkler G., Edelstein W. Introduction // W. Edelstein, G. Nunner-Winkler (Eds). Morality in context. Advances in psychology. Amsterdam: ELSEVIER, 2005. V. 137. Р. 1–24.
Patenaude J., Niyonsenga T., Fafard D. Changes in the components of suggestion on the transmission and evaluation of hearsay // Psychology. Public Policy and Law. 1999. V. 5. P. 372–387.
Piaget J. The moral judgment of the child. London: Routledge & Kegan Paul, 1932.
Political Action. London, 1979.
Political Action: Mass Participation in Five Western Democracies / S. H. Barnes, M. Kaase, K. R. Allerbeck et al. (Eds). London: Sage, 1979.
Rest J. R., Narvaez D., Thoma S. J., Bebeau M. J. A Neo-Kohlbergian approach to morality research // Journal of Moral Education. 2000. V. 29. P. 381–395.
Transparency International Corruption Perceptions Index 2009. URL:2009 (дата обращения: 15.07.2013).
Макропсихологический подход к пониманию духовно-нравственного выбора личности
М. И. Воловикова
Очевидно, что происходящие в наше время изменения имеют революционный (т. е. резкий, интенсивный) характер. Изменения не только касаются хозяйственно-экономической и политической жизни, но и затрагивают также область культуры, воспитания, семейных отношений и традиций. Причем речь идет не только о России, но и о других странах и континентах. Нас как исследователей, в первую очередь, волнуют судьбы современной российской личности: как ей удается обретать внутреннюю стабильность в этом нестабильном мире?
Группа ученых-социологов, объединившихся в начале 2000-х годов в проекте «Томская инициатива», так резюмировала один из итогов своего исследования: «Современное российское общество напоминает рассыпающийся песок, из которого не удается создать устойчивых социальных конструкций (может быть, кроме самых примитивных, самоорганизующихся по принципу „мафии“), а сами элементы общества, попадая в настоящее время или в перспективе в зону притяжения иных цивилизационных ядер, неизбежно теряют собственную идентичность» (Базовые ценности…, 2003, с. 46).
Ценности – это главные источники мотивации личности, то ради чего она способна действовать, творить, жить. Кризис ценностной картины мира приводит к личностному кризису.
Существуют (и должны существовать) также антиценности –
В последние годы очевидным становится запрос и к психологической науке в объяснении, прогнозировании масштабных социальных явлений. В этих условиях становится вполне закономерным появление такого нового направления исследований, как макропсихология (Макропсихология современного российского общества, 2009). Макропсихология позволяет с помощью специально разработанных процедур анализа делать выводы о динамике психологической составляющей общественной жизни. Как правило, в последние годы эти выводы неутешительные. Во вводной статье к сборнику «Нравственность современного российского общества: Психологический анализ» (2012) А. Л. Журавлев и А. В. Юревич приходят к заключению: «…морально-нравственная сторона жизни нашего общества переживает системную деградацию, затрагивающую и мораль, и нравственность, и механизмы их взаимосвязи. „Испарение“ – вслед за моралью – из сознания молодежи и других слоев нашего общества таких категорий, как „добро“ и „зло“, служит ее естественным результатом» (Нравственность современного российского общества: психологический анализ, 2012, с. 14). В другой статье, открывающей первый раздел упомянутой книги (авторы А. В. Юревич и М. А. Юревич), утверждается: «Если произвести сравнение состояния нашего общества в двух крайних точках рассмотренного временного континуума – в 1981 и в 2011 г., то произошло нарастание всех без исключения негативных параметров и снижение подавляющего большинства позитивных» (Нравственность современного российского общества: психологический анализ, 2012, с. 25).
Обратимся вновь к исследованию социологов, работавших в проекте «Томская инициатива». Несмотря на десятилетие, минувшее после его проведения, по его результатам можно составить общее представление о наметившихся тенденциях в ценностных предпочтениях россиян. Тем более что выводы о расслоении наших сограждан на различные ментальные типы перекликаются с выводами социальных психологов о полиментальности российского общества в современном его состоянии (Семенов, 2007).
Мы хотим обратиться к данным об уровне терпимости различных ментальных типов к тем или иным видам девиантного поведения (Базовые ценности., 2003). Из приведенной авторами сведений об отношении к 24 антиценностям мы отобрали треть (т. е. отношение к 8 самым отвергаемым видам девиантного поведения), для простоты и наглядности составив свою таблицу на материале таблицы «Уровни терпимости различных ментальных типов к тем или иным видам девиантного поведения» (Базовые ценности… 2003, с. 77).
Таблица 1
Рейтинги отрицательного отношения к видам девиантного поведения
Эти данные, с одной стороны, подтверждают основной вывод авторов, что «ценностное расслоение общества носит достаточно невыраженный характер; все исследованные группы в большей степени исповедуют близкие ценности; большинство факторов их скорее объединяют, чем разъединяют» (Базовые ценности., с. 94). Чем меньше рейтинг, тем больше степень отвержения антиценности. Полужирным шрифтом в таблице выделены те виды девиантного поведения, которые дружно отвергались всеми ментальными типами в начале 2000-х: