Психология лжи и обмана. Как разоблачить лжеца

Спирица Евгений

Эксперимент проводился следующим образом: после знакомства и установления контакта исследователя и ребенка последнему предлагалась игра на угадывание. Ребенка усаживали лицом к стене и доставали какую-нибудь игрушку. Задача испытуемого заключалась в том, чтобы по звуку определить, какой предмет его издавал. В процессе ребенку предъявлялись три игрушки. Первая и вторая обладали каким-нибудь характерным звуком, достаточно понятным малышу, а третья либо не издавала звука, либо звук носил нейтральный характер. Первые две позиции ребенок угадывал очень быстро, с третьей же происходила следующая ситуация: исследователь выходил из комнаты и просил, чтобы ребенок не подсматривал. Естественно, когда исследователь возвращался, то

делал все возможное, чтобы ребенок слышал, как он идет. Испытуемый смотрел на игрушку, и когда исследователь возвращался в кабинет, где проводилось исследование, то ребенок с радостью и гордостью давал правильный ответ. После этого исследователь задавал вопрос, подглядывал малыш за игрушкой или нет. Дети трехлетнего возраста и младше в большинстве своем сразу признавались, что подглядывали, а дети 6–7 лет в 95 % случаев использовали ложь с целью доказать, что угадали, какая это игрушка.

Что же происходит с детьми в четырехлетнем возрасте? По словам Виктории Талвар, именно в это время дети понимают, что другого человека просто обмануть. До своего первого дня рождения дети всего лишь улавливают взаимосвязь между своим поведением и теми действиями, которые они вызывают. По результатам ряда исследований, девятимесячные младенцы точно знают, что взрослые, скорее всего, дадут им тот предмет, на который они посмотрели или к которому протянули руки. Ребенок, начинающий ходить, чувствует преграду между своими желаниями и реальной ситуацией, однако он точно знает, каким возгласом сообщить об этом окружающим, как потребовать тот или иной предмет. Дети понимают, что у родителей есть стереотипы поведения и они своими действиями могут на них повлиять.

Таким образом, между поведением детей и социумом возникает петля обратной связи. Получение ребенком позитивной или негативной обратной связи формирует систему убеждений. Человек понимает, что, как существо социальное, он не может быть свободным от человечества, то есть если ты живешь по определенным правилам, принципам, то ты можешь спокойно выживать в социуме.

Эмоция страха позволяет очень четко фиксировать модели поведения, которые накапливаются в глубинной структуре человеческого опыта. К 3–4 годам ребенок начинает мыслить, исходя из своей реальности. Это позволяет нам сформировать очень важную эволюционную привычку – быть правым.

Большинство детей приобретает то, что психологи называют «теорией разума», приблизительно в возрасте от трех до трех с половиной лет. Иначе говоря, мы учимся угадывать или читать мысли окружающих. Более того, мы пользуемся этим умением каждый день, даже не задумываясь о том, что мы делаем.

Когда мы мыслим правильно, то в основном наша реальность и реальность социума совпадают, в этом случае незачем обманывать, и так формируются правильные стереотипы действий, которые можно назвать «детектором правильных действий». В случае несовпадения нашего видения с видением социума, которое может проявляться в неправильном толковании поступков других людей, искаженном понимании их намерений и мотивов, происходит большое число неприятных ситуаций, недоразумений. В этот момент эмоция страха включает «детектор ошибок», который был открыт русскими нейрофизиологами, он располагается в лобной доле коры полушарий головного мозга.

Эмоция страха предупреждает нас о том, что к нам приближается опасность. Это врожденный эволюционный механизм, благодаря которому вегетативная нервная система начинает работать иначе. Самый важный момент заключается в том, что для выживания, успешного существования среди себе подобных необходимо развивать интеллект.

Обманывать сложно, и дети, которые только-только начинают осваивать этот феномен, должны, во-первых, ясно представлять то, что произошло на самом деле, во-вторых, придумать иную, достаточно правдивую версию события и, в-третьих, мысленно сравнить обе версии. При этом они должны

заранее просчитывать возможную реакцию со стороны слушателей. Поразительно то, что уже четырехлетние дети очень неплохо с этим справляются. В процессе обмана необходимо совмещать и живость ума, и быстроту реакции с физическим и эмоциональным самоконтролем.

Следует отметить, что ребенок, успешно вводящий окружающих в заблуждение, в первую очередь демонстрирует активность интеллекта, додумывая альтернативные версии события, поскольку даже для самой простой, примитивной лжи необходимо воображение. При этом нужно помнить, что превосходные обманщики умеют потрясающе чувствовать характер человека, то есть они обладают хорошо развитой эмпатией, которая эволюционирует в процессе жизнедеятельности.

Почему дети прибегают ко лжи? В некоторых случаях за счет плутовства ребенок достигает какого-то результата. Например, немножко схитрив, он получает ту конфету, которую ему не дают.

С возрастом формы лжи становятся все более разнообразными, более социализированными, но благодаря механизму обратной связи ребенок понимает, что если ложь будет озвучена, то он либо не получит этой конфеты, либо может быть наказан, и это заставляет его быть более изощренным.

Угроза разоблачения и наказания является мощным стимулом для успешного развития «детектора ошибок». В 2009 г. Виктория Талвар провела эксперимент, который это доказал. К исследованию были привлечены учащиеся двух школ. В школе «А» в качестве наказания за совершенный проступок ребенку объявлялся выговор или он лишался каких-либо привилегий. В школе «Б» применялись телесные наказания. Это была обязанность одного из школьных служащих, который постоянно ходил из класса в класс, выясняя, каким было поведение учеников. Тех, кого учителя называли неуспешными учениками, выводили на школьный двор и били деревянной дубинкой. Самое серьезное наказание в этой школе было назначено за уличение во лжи.

Дети из школы «А» чаще говорили правду, лишь изредка прибегая к обману, так как понимали, что неправда может доставить больше неприятностей, хотя и не очень значительных. Учащиеся школы «Б», наоборот, ложь использовали как основную систему защиты, поскольку у них не было сомнения в том, что правда зачастую приводит к наказанию. Данный эксперимент позволил выяснить, что у детей, подвергавшихся телесным наказаниям, навыки выживания оказались лучше сформированы и «детектор ошибок» работал точнее, чем у учеников школы «А».

«Детектор ошибок» говорит нам о том, что мы совершили действие, которое не соотносится с требованиями социума, и, следовательно, мы можем понести наказание за это. Угроза наказания порождает эмоциональную реакцию страха, которая всегда будет лежать в основе детекции лжи.

Именно страх разоблачения позволяет верификаторам видеть основные невербальные признаки обмана: мимические, жестовые, признаки вегетативной нервной системы и др. В школе «Б» страх позволил создать высокоэффективных обманщиков, которые четко знали, как правильно обманывать преподавателей.

Абстрагируясь от того, что хорошо, что плохо, и от способности человека к выживанию, необходимо сказать, что у человека формируется собственный «детектор ошибок», который четко соотносится с нашим социальным опытом. Необходимо помнить, что «детектор ошибок» у ребенка, который жил в социально благополучной семье, и «детектор ошибок» ребенка, который сформировался в неблагополучной среде, будут совершенно различными и ценности у этих детей будут разными.

Человек не в состоянии обмануть свой «детектор ошибок», который всегда дает нам сигнал о том, что мы собираемся сделать что-то не то или что перед нами что-то новое, неизвестное. Этот конфликт запускает эмоцию страха (угроза наказания) или состояние вины или стыда, когда нам становится неловко за то, что наше действие стало известно социуму и оно социумом осуждается.