Психология масс
Шрифт:
Возможны две абсолютно противоположные ситуации. С одной стороны — ситуация хаоса и анархии, полного крушения нормативных социально-политических структур, при которой полностью распадаются «общественные» настроения. Процесс распада в таких случаях идет по уровням, от «всеобщего» к индивидуальному. Вначале перестают быть массовыми прежние общественные настроения, сменяясь массово выраженным широким спектром настроений групповых. Затем распадаются и они, и наступает массовый расцвет индивидуальных настроений. Как показал процесс детоталитаризации бывшего советского общества в последние десятилетия, подобная динамика настроений, связанная прежде всего с социально-экономическими (а на их основе — и с политическими) интересами и притязаниями, развивается в целом достаточно быстро. С другой стороны — ситуация жизнеспособного тоталитаризма, при которой жесткие социально-политические структуры удерживают не только политическую, но и настроенческую, психологическую однородность общества. «Массовый энтузиазм» советского общества
Возникновение и развитие настроений в общем виде зависит прежде всего от степени очевидности расхождения притязаний людей с предоставляемыми социально-политической системой возможностями их удовлетворения, например от несоответствия декларируемых прав и свобод реальной действительности сталинского ГУЛ АГа. Однако здесь надо иметь в виду существование особых, «отсроченных притязаний». Это те устремления, которые люди готовы отложить, с реализацией которых согласны потерпеть ради, например, предстоящего «светлого будущего», «мировой революции» или чего угодно в этом роде. На таких отсроченных притязаниях долгое время держалась политическая система советского общества. Однако опыт показывает, что такая «отсроченность» имеет определенные пределы: рано или поздно массы начинают требовать осуществления своих притязаний. В таких случаях стремительно развиваются настроения массового недовольства системой.
Трудно спорить с тем, что «историческая обстановка сама по себе, независимо от людей не меняется; она меняется только благодаря их действиям, даже если последние носят стихийный характер и люди представляют ход движения иллюзорно» (Ча-гин, 1967). Причиной появления оппозиционных по отношению к власти массовых настроений является рассогласование уровня притязаний с возможностью достижения прокламируемых притязаний. Определенное опережение притязаниями реальной жизни необходимо, поскольку создает мотивы, стимулы движения вперед, усиливает активность людей, направляемую на достижение все новых и новых целей-притязаний. Однако любые притязания должны сочетаться со знанием путей их реализации или с верой в наличие такого знания. Тогда возможна та или иная степень «отсроченное™». Если же подобное знание отсутствует или носит слишком абстрактный, лозунгово-декларативный характер, то у людей возникают сомнения в подлинности целей тех, кто обещает невозможное или кажущееся невозможным. При сравнительно небольшом рассогласовании это не замечается, но при резком расхождении между притязаниями и их реализацией становится очевидным. И тогда вместо желательной для власти нормативной однородности настроений, полностью соответствующих тем или иным целям и «идеалам» общественного развития, возникают самые разные возможности направления настроений, ориентирующихся уже не на «общественные», а на индивидуальные и групповые интересы.
Тогда возникает ситуация, когда декларируемые цели, нормы и ценности жизни как бы повисают в пустоте: они не подкрепляются существующей реальностью, и определенные слои населения просто перестают в них верить. Вместо ориентации на общественные нормы, ценности и смыслы люди начинают жить индивидуальными или узкогрупповыми, корпоративными интересами. С одной стороны, возникают и развиваются иждивенческие, потребительские настроения. С другой же стороны, появляются новые или оживают старые идеалы, притязания и ожидания, которые становятся основой для нарастания массовых оппозиционных настроений. За счет всего этого постепенно размывается прежняя однородность, усиливается социальное, политическое и психологическое расслоение общества. Такая ситуация в некоторых отношениях сродни «аномии», описанной еще Э. Дюркгеймом как переживаемой людьми утраты веры в декларируемые нормы и ценности [70] . Развивается социальная дезадаптация, поскольку привычные механизмы социальной и социально-психологической адаптации оказываются нарушенными [71] . Появляется дезадаптивная масса, охваченная антисистемыми настроениями.
70
См.: Дюркгейм Э.Самоубийство: социологический этюд. СПб, 1912. Затем это многократно исследовалось и в других контекстах. В частности, влияние факторов данного рода, усиливая на начальном этапе политическое отчуждение, затем может вести к массовым взрывам деструктивных, антисистемных настроений, проявляться, как считает С. Кофф, «в революциях и терроризме». См.: Koff S.The Political Use of the Concept of Alienation. // Alienation: Concept, Term and Meaning. N. Y., 1973. P. 268–290.
71
Об этих механизмах см.: Ольшанский Д. В.Адаптация социальная. // Философский энциклопедический словарь. М»1983. С. 12–13.
Разумеется, подобные ситуации складываются не сами собой. Как правило, необходим внешний толчок для активизации этого процесса. Часто таким толчком выступают слухи.
Один из фундаментальных психологических законов гласит: «Настроения могут
Известно, что существует прямая связь между степенью психической напряженности жизни людей, перенапряженностью их деятельности и интенсивностью массовых настроений [72] . Еще Г. Лебон подметил, что динамичное проявление оппозиционных настроений, помимо названных факторов, усугубляется «ослаблением прежних верований», «возрастанием могущества толпы» и «противоречивостью информации в печати» (Лебон, 1896). Он же указал, что настроения более непосредственно, чем идеология, отражают динамику социальных отношений. В этом как раз и кроется причина внешней «стихийности» и «скачкообразности» возникновения настроений (Le Bon, 1969).
72
См.: ПарыгиП Б. Д.Общественное настроение. М.: Мысль, 1966. С. 122.
Одним из первых заметных показателей развития настроений является резкое увеличение и массовое распространение новых слухов. Возникает своеобразный циклический механизм: слухи — настроения — слухи… Появляются толпы, возникают другие формы спонтанного поведения. Подобного рода массовые состояния не только сплачивают людей в некое одинаково настроенное «мы». Люди вновь и вновь как бы говорят себе и друг другу, что они живут в «чужом», «ихнем» мире. Возникают особые ситуации: люди испытывают горькое разочарование, убеждаясь, «что жизнь полна противоречий и что все еще существуют какие-нибудь «они»» (Поршнев, 1966).
Разочарование оказывается тем сильнее, чем больше люди поверили во что-то или кому-то: ведь «они верили», а «их обманули». Именно этот лозунг часто используется для идеологического «оформления» возникающих оппозиционных, по отношению к власти, настроений. Люди, разочаровавшись в возможности реализации своих притязаний, испытывают потребность либо как-то изменить притязания, либо найти новые пути для удовлетворения старых притязаний. Если они чувствуют себя психологически «чужими» в «обманувшем их мире», значит, им нужно обрести новое, собственное, истинное «мы». Перед ними встает вопрос о том, где же «истинные» идеалы, нормы, ценности, смыслы жизни.
Иногда люди усматривают их в прошлом, и тогда возникает своеобразная ностальгия по прошедшему «золотому веку». Иногда они связывают эти идеалы и смыслы с будущим, и тогда появляются различные варианты утопий. Наконец, возможен и такой вариант, когда нечто подлинное (точнее, кажущееся подлинным) усматривается в нынешнем времени, но выглядит как удаленное в пространстве, например в иной стране или иной социальной системе.
Если же говорить о начальной стадии развития, о появлении и распространении оппозиционных настроений, то их возникновение обычно представляется как результат своего рода «брожения масс». Под влиянием оппозиционных по отношению к власти идейно-политических сил это брожение принимает уже осознаваемую направленность, реализуясь в конкретных действиях. Это происходит на базе все того же расхождения притязаний людей, сформированных доминирующими в обществе каналами пропаганды, и реальной жизни, которая также зависит от сил, владеющих средствами массовой коммуникации или обладающих реальной возможностью влиять на них. При увеличении разрыва между тем, что говорится, и тем, что делается, нарушается политико-психологическая однородность общества, начинается отмеченное «брожение». И тогда, в сравнительно короткие сроки, возникают в противовес тем, «кто говорит одно, а делает другое», новые политико-психологические общности людей, объединяемые негативным отношением к таким силам. Вновь и вновь стремление «обманутых» (связываемых чувством «мы») объединиться против «обманщиков» (неких «они»), «негативизм по отношению к «ним» стимулируют контагиозность среди «нас»» (Поршнев, 1966). Нарастающая заразительность усиливает распространение настроений.
Переходя от истоков возникновения к динамике развития массовых настроений, следует остановиться на особом характере этой динамики, проявляющемся наиболее очевидно на уровне относительно конкретного субъекта таких настроений, в толпе. Развитие настроений в толпе носит все тот же, уже описанный в первой части книги, «циркулярный», спиралевидный характер, напоминающий своеобразное «эмоциональное кружение»: одни и те же настроения, имеющие общую основу (чаще всего именно неудовлетворенные притязания, вызывающие психическое «напряжение»), воспроизводятся вновь и вновь, захватывая все большее число людей и усиливая свою интенсивность.