Психология моды. Учебное пособие

Килошенко Мая

В утверждениях Герда обнаруживается удивительное сходство между развитием одежды и развитием тела человека: одинаково медленное развитие форм, одинаковое увеличение особых черт, видоизменение частей, в развитии одежды автор видел проявление мистики.

Дж. Герд был одним из немногих ученых того времени, кто изучал проблемы моды на фактах истории китайского костюма. Особенность исследовательского

подхода состояла в привлечении расовой теории. «Вдруг мы понимаем, что сталкиваемся с людьми, которые по какой-то неведомой нам причине настолько рациональны и прагматичны, что мы вряд ли когда-нибудь сможем достичь такого же уровня», [49] – таким образом исследователь объяснял равнодушие китайцев к моде в целом, согласно расовой теории, их неспособность к развитию. Расовую теорию Герд применял к любому платью, в чем заключается существенный недостаток его работ.

49

Bell Q. On Human Finery. The Classic Study of Fashion Through the Ages. London, 1992. P. 104.

Тем не менее труды Дж. Герда содержат немало интересных наблюдений. В обуви китаянок, придающей ноге вид копыта лошади, равно как и в муфтах, и манжетах, скрывающих руки китайца, автор видит моду, определяемую тотемом Маньчжурии и отражающую миф, согласно которому непобедимый всадник может вознестись на небесный трон, стоя на хребте лошади. «Воссоздание былого национального великолепия пробуждает многовековую расовую память», [50] – заключает ученый.

Причина эволюционного развития костюма часто усматривалась автором в сексуальных мотивах поведения людей. Например, искажение или отказ от традиционных одежды и обуви оценивались в китайской культуре как подчеркивание сексуальной привлекательности.

50

Heard G. Narcissus: an Anatomy of Clothes. N. Y., 1924. P. 74.

Китаянка

у магазина

(И. Рачинский. Китай, Пекин. 2004)

Если бы это соответствовало действительности, то тогда было бы справедливо утверждать, что «одежка» некоторых животных тоже имеет исключительно специальное предназначение. Например, хвост павлина, яркая окраска мандрил могли бы быть представлены как сексуальные стимулы, полезные только при ухаживании. К. Белл выражает сомнение по этому поводу: «Вряд ли яркие окраски животных эволюционируют таким же способом и с той же целью, что и красивые костюмы людей. Яркий хвост павлина, распускаемый им перед самкой, может интерпретироваться как демонстрация великолепия, сексуальной привлекательности перед спариванием с целью произвести потомство. Существует ли необходимость в этом, например, для леди и джентльменов? Если да, то чем можно объяснить определенную фригидность, встречающуюся среди высших слоев Запада? Не подтверждает ли это мысль о том, что вычурность и нагромождение деталей в костюме богатых и их слуг является результатом имеющихся у них проблем деторождения? К счастью, кажется, что это не так; хотя существуют, несомненно, экономически обусловленные стандарты сексуальной привлекательности, такие как маленькие ладони и ступни, утонченная и хрупкая комплекция; есть изобилующие доказательства того, что классы могут свободно “скрещиваться” и делают это без какого-либо явного богатства воображения». [51]

51

Bell Q. On Human Finery. The Classic Study of Fashion Through the Ages. London, 1992. P. 104.

Конец ознакомительного фрагмента.