Психология проклятий
Шрифт:
И вправду, это походило на полноценное жильё, одну из тех квартир в городе, которую Котэсса попросту не могла себе позволить. Она видела дверь, что вела во вторую комнату, узкий коридор в противоположной стороне, очевидно, на кухню и в сторону ванной. В мире, переполненном магии, это казалось достаточно лёгким — выделять небольшие площади и позволять преподавателям самостоятельно разбираться с тем, как они будут обустраивать собственный быт.
Что ж, по крайней мере, насколько знала девушка, никто до сих пор не жаловался. В столице достаточно
Вот со студентов — запросто, и она могла себе только представить, где придётся искать деньги и на скольких работах подрабатывать…
Если только, конечно, она не перестанет отдавать родителям деньги — практически всю свою стипендию, зарабатываемую, между прочим, не просто так в условиях слишком самоуверенных преподавателей, не желающих ставить то, что заслуживает студент.
— Что-то не так? — полюбопытствовал Сагрон, заметив, как она вдруг помрачнела и как холодно посмотрела на него.
— Почему я у вас дома?
— Потому что ты потеряла сознание, — пожал плечами мужчина. — Потому что у тебя температура. Я вызвал целителя.
— Ах да. Элеанор меня предупреждала, — покачала головой Котэсса. — Надеюсь, вы не будете против, если я всё-таки уйду.
— Тебе негде жить.
— Это не значит, что я стану жить у вас.
Он усмехнулся. Конечно, нет — наверное, мужчина и не надеялся на то, что она сдастся так легко, — но разочарование, правда, едва-едва заметное, всё равно мелькнуло в тёмных глазах. Но он только криво улыбнулся и подался вперёд, перехватив её руку. Котэсса едва ощутимо сжала пальцы в ответ — может быть, он искал что-то, что вновь избавит его от последствий проклятия?
— Я могу поговорить, чтобы тебе освободили комнату в общежитии. В преподавательском крыле есть незанятые места для аспирантов… — голос его звучал мягко и вкрадчиво. — Но…
— "Но, Котэсса, за всё в этом мире надо платить, и за помощь тоже"? — зло спросила она. — И вы предложите мне избавить вас от проклятия, а потом идти на все четыре стороны, обнявшись со своей свободой и вашим счастливым освобождением от пут злой и ненавистной меня?
— Нет, — покачал головой он. — Но можно хотя бы от маленького ожога, а? А я поговорю относительно общежития…
Котэсса вскочила.
— Какого такого ожога?
Мужчина отвернул в сторону воротник своей рубашки, неожиданно закрытой, как для жаркого лета. Полоса пламенных ожогов тянулась, кажется, откуда-то с шеи и до середины груди, насколько могла прикинуть размах Котэсса. Но, так или иначе, она не собиралась избавлять мужчину от последствий его несдержанности.
— Ведь вы знали, — промолвила она обвинительным тоном, — что этим всё закончится. Вы понимали, во что превратится каждый ваш поцелуй! Зачем же вы тогда с кем-то целовались?
— Меня не особо спрашивали, — сухо отметил Сагрон. — И вообще, какая разница? Ты сама отказываешься избавить меня от проклятия, которым
— Не специально.
— Да какая разница!
Котэсса покраснела и отступила от него на несколько шагов, всё ещё пытаясь успокоиться. Она только теперь поняла, как это выглядело со стороны — находиться в комнате собственного преподавателя, лежать на его диване, смотреть на него и подмечать, что он, к слову, довольно привлекательный мужчина, а она, может быть, очень зря так легко отталкивает его от себя…
Девушка мотнула головой. Последние мысли появились вообще непонятно откуда и были до ужаса неуместны в сложившейся ситуации. Нет, сдаваться просто так она не намеревалась — и если Сагрон надеялся на то, что сможет просто так уболтать…
— Этот год, — промолвила она, — будет для вас очень полезен! Может быть, вы наконец-то окончательно избавитесь от пагубной привычки дурить девушкам голову, девушкам, которые такого отношения к себе, между прочим, совершенно не заслужили! А раз это будет полезно, то и ожоги совершенно вам не повредят. Я очень благодарна, что вы помогли мне вылечиться…
— Только сбить температуру! И идти на холод тебе нельзя!
— Там лето!
— Там ночь!
Она теперь стояла, бесконечно грозная и уверенная в том, что сможет бежать очень и очень быстро.
— Ничего. Мне предложила пожить у неё дома Элеанор. И я с удовольствием воспользуюсь её предложением.
Она повернулась к Сагрону спиной, тяжело дыша. Мужчина подошёл поближе, обнял за талию, но Котэсса только дёрнулась, сталкивая чужие руки. Хотелось прошептать ещё короткое "не стоит" — но он и не делал больше ничего, просто стоял совсем-совсем рядом, приобняв, и будто бы ждал ответа.
— Мне пора, — наконец-то промолвила она. — К Элеанор. Пока ещё не слишком поздно. Не хотелось бы будить человека среди ночи, так что, наверное, я уже пойду, — теперь в голосе звучали практически вопросительные интонации. — И не стоит меня задерживать…
— Супруг профессора Ольи, — начал было Сагрон, — имеет достаточно неприятную репутацию…
— Во-первых, — оборвала его Котэсса, — он нынче, сказала мне Элеанор, находится в командировке. А во-вторых, я буду ночевать в доме у двух женщин и одного мужчины, что годится мне в отцы, а не в доме у мужчины, ещё и в качестве любовницы, даже если таковой на самом деле не являюсь!
— Профессор Хелена, — покачал головой Сагрон, — может не оценить подобные порывы пожить в одном доме с её супругом. И я, в отличие от господина Ольи, не женат. В этом нет ничего столь компрометирующего в современном обществе.
— Не после того, как здесь оказалась как минимум половина моей группы. Или четвёртого курса. Или кого вы там сюда водили, — Котэсса обернулась к нему. — Я абсолютно уверена в том, что это проклятие вы получили по заслугам. Так что, я думаю, мы с вами встретимся завтра днём, когда будем писать индивидуальные планы студентов, которыми я из-за вас же и занимаюсь.