Психология социализма

Лебон Гюстав

В редких случаях — минутные вспышки неистовства толпы, и гораздо чаще — ее слепая покорность — суть две взаимно противоположные характерные ее черты, которые не следует разделять, если хочешь понять душу народ­ных масс. Проявления неистовства толпы подобны шумным волнам, поднимающимся в бурю на поверхности океа­на, но ненарушающим спокойствия в глубине его. Волнения толпы имеют также под собой прочный фундамент, который не может быть задет движениями на поверхности. Он создан наследственными инстинктами, совокупность которых составляет душу расы. Эта глубокая основа тем прочнее, чем раса древнее, и, следовательно, чем она ус­тойчивее.

1 «Психологические законы эволюции народов», «Психология народов и масс».

Социалисты полагают, что они легко могут увлечь толпу, но они скоро убедятся,

что в этой среде они найдут не союзников, а самых упорных противников. Несомненно, может случиться, что разъяренная толпа когда-нибудь произведет страшное потрясение общественного строя, но на другой же день она восторженно встретит первого окруженного военным блеском Цезаря, который обещает ей восстановить все, что ею же было разрушено. Господ­ствующим свойством толпы у народов, имеющих долгое прошлое, является в действительности устойчивость, но никак не изменчивость. Ее разрушительные революционные инстинкты мимолетны, ее консервативные инстинкты отличаются крайним упорством. Инстинкты разрушения могут способствовать минутному успеху социализма, но инстинкты консервативные не допустят продолжения этого успеха. В его торжестве, как в его падении, никакие тяжеловесные аргументации теоретиков не будут играть никакой роли. Еще не пробил час, когда логика и разум будут призваны руководить сцеплениями исторических событий.

КНИГА ТРЕТЬЯ

СОЦИАЛИЗМ У РАЗНЫХ РАС

ГЛАВА ПЕРВАЯ

СОЦИАЛИЗМ В ГЕРМАНИИ

§ 1. Теоретические основания социализма в Германии. Научные формы германского социализма. Различие между ос­новными положениями социализма у народов германской и латинской рас. Латинский рационализм и понятие о мире как о развивающемся организме. При разных исходных точках социалисты латинские и германские приходят к одинаковым практическим выводам.

§ 2. Современное развитие социализма в Германии. Искусственность путей, приведших Германию к социалистиче­ским воззрениям, тождественным с воззрениями латинской расы. Перемены в духе германской расы вследствие общей воинской повинности. Постепенное возрастание государственной опеки в Германии. Современное видоизменение социа­лизма в Германии. Оставление прежних теорий. Безвредные формы, которые стремится принять германский социализм.

§ 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ СОЦИАЛИЗМА

В ГЕРМАНИИ

В настоящее время социализм получил наибольшее распространение в Германии, особенно в средних и высших классах. История его в этой стране выходит из рамок этого труда. Если я и посвящаю социализму в Германии не­сколько страниц, то единственно потому, что развитие его может на первый взгляд как бы противоречить нашей теории о тесной связи между социальными воззрениями народа с одной стороны и его духом — с другой. Сущест­вует, конечно, очень глубокое различие между духом рас латинской и германской, и, несмотря на это, социалисты обеих рас часто приходят к одинаковым воззрениям.

Прежде чем разъяснить, почему теоретики столь различных рас приходят иногда к заключениям почти одинако­вым между собой, покажем сперва в кратких чертах, насколько разнятся приемы суждений теоретиков германских и латинских.

После того, как в течение продолжительного времени немцы вдохновлялись французскими идеями, они в свою очередь сами стали их вдохновителями. Их временным верховным жрецом (немцы их меняют часто) был в течение долгого времени Карл Маркс. В основном он пытался облечь в научную форму старые, изношенные умозрения, заимствованные, как то очень хорошо показал Поль Дешанель¹, у французских и английских писателей.

1 Поль Дешанель — член французской Академии наук, генеральный советник и депутат, президент свободно­го колледжа социальных наук. Сотрудничал в журналах «les Jousnal des Debats», «le Temps». Автор многочис­ленных эссе в области бизнеса и политики и работы «Социальный вопрос» (1898).

Маркс, пренебрегаемый ныне даже своими старыми учениками, был в течение более 30 лет теоретиком немец­кого социализма. Научная

форма его сочинений и их неясность были очень соблазнительны для методического и вместе с тем туманного ума немцев. Основанием своей системы он хотел принять закон развития Гегеля и закон борьбы за существование Дарвина. По его мнению, руководит обществами не жажда справедливости или равенства, а потребность в пище, и главнейший фактор развития — это борьба за пропитание. Между разными классами всегда происходит борьба, но она видоизменяется вместе с техническими открытиями. Использование машин уничтожило феодальный строй и обеспечило торжество третьего сословия. Развитие крупной промышленности разделило лю­дей на два новых класса: рабочих-производителей и капиталистов-эксплуататоров. По мнению Маркса, хозяин обо­гащается за счет работника, уделяя ему только возможно малую часть ценностей, добытых его трудом. Капитал — это вампир, сосущий кровь рабочего. Богатство капиталистов-эксплуататоров безостановочно растет по мере того, как возрастает нищета рабочих. Эксплуататоры и эксплуатируемые близятся к взаимно истребительной войне, результатом которой будет уничтожение буржуазии, диктатура пролетариата и водворение коммунизма.

Большая часть этих утверждений не выдержала критики, и в настоящее время в Германии о них почти уже и не спорят. Они сохранили свой престиж только в латинских странах и служат там еще опорой коллективизма.

Но что более всего нужно запомнить из всего указанного, это научные стремления немецких социалистов: тут полностью проявился дух германской расы. Вместо того, чтобы согласно со своими французскими собратьями рассматривать социализм как организацию произвольную, которая может создаваться и навязываться целиком, немцы видят в нем только дальнейший неизбежный шаг экономической эволюции и открыто выражают свое пол­ное презрение к геометрически простому построению нашего революционного рационализма. Они учат, что не существует ни постоянных экономических законов, ни постоянного естественного права, существуют только пере­ходные формы. «Экономические категории отнюдь не представляются логическими, их следует считать историче­скими». Общественные учреждения имеют лишь относительное достоинство, а отнюдь не безусловное. Коллекти­визм есть такая форма развития, в которую неминуемо должно вступить общество в силу современной экономиче­ской эволюции.

Такое миросозерцание, основанное на идее эволюции, весьма далеко от латинского рационализма, который, как показали отцы нашей революции, стремится разрушить и совершенно пересоздать общество. Хотя германские и латинские социалисты исходят из разных принципов, отражающих в себе основные черты характера рас, они при­ходят совершенно к одному и тому же выводу: пересоздать общество, предоставив его вполне поглощению госу­дарством. Первые желают произвести это переустройство во имя эволюции, полагая, что оно является ее последст­вием. Вторые хотят совершить это разрушение во имя разума. Но будущие общества представляются и тем и дру­гим в одной и той же форме. И те и другие одинаково ненавидят капитал и частную предприимчивость, одинаково равнодушны к свободе и одинаково считают необходимым объединять в послушные команды отдельные личности и управлять ими посредством регламентации, доведенной до крайних пределов. И, те и другие стремятся разрушить современный государственный строй и взамен его тотчас же установить новый, под другим именем, с администра­цией, отличающейся от современной только тем, что ее права будут значительно расширены.

§ 2. СОВРЕМЕННОЕ РАЗВИТИЕ СОЦИАЛИЗМА В ГЕРМАНИИ

У латинских народов государственный социализм, как я вскоре покажу, является следствием их прошлого, много­вековой централизации и постепенного развития центральной власти. У немцев это не совсем так. Они были дове­дены искусственными путями до такого же, как и у латинских народов, представления о роли государства. Это представление явилось как следствие изменения условий существования и характера, изменения, вырабатывавше­гося в Германии в течение целого века вследствие распространения всеобщей воинской повинности. Это обстоя­тельство вполне признают наиболее просвещенные немецкие писатели, в особенности Циглер¹. Единственно воз­можное средство изменить дух народа или, по меньшей мере, его обычаи и поведение — это суровая военная дис­циплина. Только с ней не в силах бороться отдельная личность. Она внушает ей дух подчиненности и уничтожает всякое чувство инициативы и независимости. Догмы можно еще оспаривать, но как оспаривать приказания началь­ника, имеющего право жизни и смерти над подчиненными и могущего ответить заключением в тюрьму на самое смиренное возражение?