Психология в лицах
Шрифт:
Первые годы жизни в Москве были для Блонского очень трудными, прежде всего в материальном отношении. Поэтому, наряду с работой над магистерской диссертацией и посещениями (довольно редкими и нерегулярными) заседаний Московского психологического общества, он начинает свою педагогическую деятельность. Переход от «чистой науки» к практической работе в качестве преподавателя был в достаточной степени вынужденным, но эта деятельность давала необходимые средства к существованию, причем ему приходилось преподавать не только психологию, но и педагогику. По рекомендациям знакомых он получает уроки в нескольких московских гимназиях и в Елизаветинском институте. Сдав в 1913 г. магистерские экзамены, он становится приват-доцентом Московского университета и в это же время начинает работу в Университете им. А. Л. Шанявского, в котором были открыты педагогические курсы.
Необходимость вести занятия по педагогике поставила перед Блонским задачу сформировать собственную
В этот период (1912–1916) появляются и первые статьи Блонского в печати. Неудовлетворенность деятельностью Московского психологического общества и содержанием журнала «Вопросы философии и психологии», который он считал оторванным от действительности, схоластическим и ориентированным преимущественно на идеалистическую и религиозную философию и психологию, привела его к сотрудничеству как с педагогической, так и с публицистической прессой. Его статьи появляются в журналах «Вестник просвещения» и «Вестник воспитания», в других периодических изданиях, а работы «Задачи и методы народной школы», «К методике преподавания педагогики», «О национальном воспитании» сделали его имя известным и популярным в среде учительства. Блонского выбирают председателем московского педагогического кружка, приглашают с лекциями в Петербург.
Октябрьскую революцию Блонский принял сразу и безоговорочно, считая, что она открывает дорогу в новое, справедливое общество, которое даст всем равные возможности для проявления способностей и талантов, которые не могли реализоваться в прежней России. Надо отметить, что в среде интеллигенции, и в частности учительства, преобладали иные взгляды. Так, в конце 1917 г. большинство московских учителей объявили бойкот новой школе, считая, что революционные новации разрушают отечественную систему образования. Блонский страстно выступал за отказ от бойкота, что привело к разрыву с многими прежними знакомыми и коллегами. Он был вынужден выйти из Союза деятелей средней школы и редакции журнала «Новая школа». Тем не менее, вспоминая это время, Блонский писал: «Лишенный всех мест, без определенной перспективы заработка… я был полон энтузиазма и не сомневался в осуществлении новой школы». Эти ожидания оправдались: скоро появилась и новая работа, и новые знакомые, поддержавшие его в стремлении к реформе школы.
В 1922 г. Блонский был привлечен Н. К. Крупской к составлению учебных программ для школы. Совместная работа с Крупской в Научно-педагогической секции Государственного ученого совета (ГУСа) оказала на Блонского большое влияние, во многом определила эволюцию его взглядов в направлении марксизма.
В суровые годы Гражданской войны Блонский активно работал, написал такие крупные работы, как «Трудовая школа» (1919), «Реформа науки» (1920), «Очерк научной психологии» (1921). С 1918 по 1930 г. из-под его пера вышло свыше ста работ. Среди них первые советские учебники для средней и высшей школы. Его статьи публиковались в США и Германии. По словам профессора Н. А. Рыбникова, «П. П. Блонский этого периода был наиболее читаемым автором, с которым по успеху едва ли может сравниться другой современный педагог».
В 1920 г. увидела свет книга «Реформа науки», оставшаяся ярким документом бурного периода развития отечественной философии и психологии. Вся эта работа проникнута духом тотального отрицания отживших направлений в науке, многочисленных «атавизмов мысли», им свойственных. С особой неприязнью Блонский пишет о философском
Отвергнув идеалистическую идею, Блонский признал связанную с ней идеалистическую психологию «мифологической наукой» и призвал к ее коренной перестройке. На каких же основаниях собирался он реформировать современную ему психологию? Для того чтобы понять суть его позиции, следует представить себе расстановку сил в психологии в первые послереволюционные годы. Прежде всего утратила свое господствующее положение философская умозрительная психология (Л. М. Лопатин, С. Л. Франк, Н. О. Лосский, H. Лапшин и др.). Ее место на правом фланге заняла эмпирическая психология (Г. И. Челпанов, А. П. Нечаев, Ю. Ю. Португалов и др.), которая усиленно сопротивлялась материалистическим тенденциям, используя более тонкие приемы борьбы, чем откровенная проповедь спиритуализма и мистики. Характерен переход Челпанова, который до революции своеобразно сочетал в себе черты психолога-метафизика и психолога-эмпирика, на позиции защиты эмпирической, и только эмпирической психологии. В то же время естественнонаучное направление (В. М. Бехтерев, В. А. Вагнер и др.) приступило к реализации программы построения психологической науки, которая сложилась внутри отдельных, связанных с ним научных школ. В этих условиях Блонский решительно переходит в лагерь естественнонаучной психологии и стремится реформировать психологическую науку на основе принципов объективизма, близкого концепции объективной психологии, позднее — психорефлексологии Бехтерева. В книге «Реформа науки» он провозглашает свое понимание предмета психологии. «Научная психология, — пишет Блонский, — есть наука о поведении человека, т. е. о движениях его как функциях некоторых переменных».
Развивая идеи, высказанные в краткой форме в «Ре-Форме науки», Блонский публикует в 1921 г. «Очерк научной психологии». В этом труде утверждаются принципы поведенческой, или объективной, психологии, ставшие ведущими для первого послереволюционного периода истории советской психологии. Многие положения, ставшие потом прочным достоянием советской психологии, получили путевку в жизнь именно в этой книге. Блонский подробно повествует о предмете научной психологии и ее методах, дает общую характеристику поведения живых существ и человека, останавливайся на социально-экономических основах человеческого поведения, на формах инстинктивно-эмоционального и рассудочного поведения.
Еще в «Реформе науки» Блонский сформулировал важные тезисы: «Научная психология есть социальная психология» и «Человек есть homo technicus». Поведение человека, утверждал он, «не может быть иным, как социальным», и, «с генетической точки зрения сопоставляя деятельность человека с деятельностью других животных, мы можем характеризовать деятельность человека как деятельность такого животного, которое пользуется орудиями».
Советская психологическая наука в 20-е гг. черпала в трудах Блонского идеи, связанные с внедрением материалистического подхода к психологическим явлениям, использованием объективных методов исследования, опорой на принципы генетического подхода к человеческому поведению, сближением психологии с жизнью и практическим переустройством общества.
Весьма перспективным представлялось Блонскому направление исследований, связанное с комплексным подходом к развитию, который был характерен для педологии. «Как к живому источнику», он обращается к педологии, став одним из ведущих ее теоретиков. (Педологический период его творчества, согласно автобиографии, приходится на 1924–1928 гг.)
В педологическом творчестве Блонского значительное место отводится характеристике детских возрастов. В 20-е гг. возрастная периодизация связывалась им в основном с биологическими признаками (развитие зубов, эндокринных желез, состав крови и т. п.). Все разнообразные особенности поведения ребенка, образующие «возрастной симптомокомплекс», объяснялись им процессами увеличения количества материи (ростом массы организма). Стремясь таким способом вскрыть диалектику развития, Блонский скоро осознал, что это путь малопродуктивный. Впоследствии он заявлял, что «характеристика каждой возрастной стадии должна быть комплексной: не какой-нибудь один признак, а своеобразная связь признаков характеризует тот или иной признак». Блонскому импонировала свойственная педологии идея целостного изучения ребенка. Тем не менее и издержки широкомасштабной педологической практики были для него очевидны. Безуспешные попытки построить единые теоретические основания педологии (тем более что большинство практикующих педологов в них, похоже, и не нуждались) привели его к разочарованию в этом научно-практическом направлении, причем задолго до того, как на него был наложен официальный запрет. Уже в 1928 г. начался отход Блонского от педологии. «Занятия педологией, — писал он в это время, — все больше и больше убеждают меня в поверхностности обычных педологических исследований. Стремясь углубить их, я все больше углубляюсь в психологию».