Психология женского насилия. Преступление против тела
Шрифт:
Как коллега по профессии я благодарна Анне Моц за описание психодинамики жены, которую избивают и которая затем становится мужеубийцей, и за описание того, как партнеры воспроизводят свои собственные подсознательные желания поменяться ролями. Долгосрочные эмоциональные и поведенческие последствия того, что дети стали свидетелями и жертвами родительского насилия, а также уязвимость самого обидчика-женщины описываются тонко и деликатно.
Моц предоставляет нам, своим коллегам-клиницистам, превосходные тематические исследования, теоретические рассуждения и профессиональные идеи. Но ее выводы и опасения выходят за рамки нашей профессии. За спокойным профессиональным голосом скрывается страстный призыв к врачам, с которыми мы сотрудничаем, незамедлительно проявить повышенное внимание к данной теме.
Теперь
Очевидно, что книга, предназначенная в основном для врачей, не может влиять на решения, базу для принятия которых Моц так взыскательно и чутко документирует. При этом, поместив истории болезни в контекст межведомственного и внутриведомственного принятия решений, она освещает область судебной психотерапии очень глубоко и по-новому.
Как судебные психотерапевты мы обязаны давать объективные оценки рискам, которым жестокие матери подвергают себя, своих детей и общество в целом. Анна Моц, осознавая свою женственность, границы собственного тела, выражает личную эмоциональную реакцию на преступников и на их несчастных жертв. В центре внимания Анны будущее детей, подвергшихся жестокому обращению, а также стратегии по защите невинных людей, оказавшихся в трагической ситуации. Вместе с ней мы чувствуем тревогу и гнев в отношении лиц, принимающих в нашей сфере неадекватные решения.
Тематические исследования показывают, что жестокие и развратные матери сами подвергались серьезному сексуальному и/или физическому насилию. Во всех без исключения случаях извращенное насилие, совершенное женщинами, является результатом их собственного раннего опыта депривации и жестокого обращения. Следовательно, важность разработки и внедрения комплексных и деликатных лечебных программ для таких женщин неоспорима.
Существующие программы лечения, как правило, терпят крах, так как работают с последствиями предрассудков, проистекающих из разницы в нашем отношении к жертве и преступнику. Обычно внимание направлено на неизбежный цикл насилия, к которому прибегают представители обоего пола, но жертвами по-прежнему считаются женщины, а виновными – мужчины. Эта книга открывает нам новые горизонты, предоставляя свежее и смелое понимание страданий детей, которые из поколения в поколение причиняют им отчаявшиеся женщины, сами оказавшиеся в свои ранние годы жертвами жестокого обращения, и лишений.
Помимо неадекватности имеющихся программ лечения правонарушителей, стоит вопрос о несостоятельности существующих программ ухода и защиты для жертв, которые без надлежащего и всестороннего понимания могут легко стать преследователями.
Социальным работникам и психиатрам часто не остается ничего, кроме как еще больше укреплять и даже усугублять жестокое обращение и депривацию своих подопечных, в связи с чем перед врачами и лицами, принимающими решения, встают порой поистине чудовищные проблемы. Они могут не иметь выбора и отправляют десятилетнего ребенка, который подвергся жестокому обращению со стороны своей матери, на попечение местных властей и правоохранительных органов. Но как быть с тем, что именно в этой самой системе извращенная мать сама подверглась насилию и извращениям? Вот почему ситуация подталкивает нас в конце концов к необходимости создания такой «системы» (частью которой мы все являемся), позволяющей научиться отвечать на трагические дилеммы, с которыми мы сталкиваемся.
В этом контексте все мы должны участвовать в принятии решений и реализации стратегий, которые наше общество разрабатывает для решения совершенно новой проблемы,
В заключение скажу, что у нас, коллег Анны Моц по судебной психотерапии, есть повод быть благодарными ей за создание такого интеллектуально содержательного и легкого для чтения труда, внесшего большой вклад в наши клинические знания о сложных корнях женского насилия.
Автор сделала даже больше, чем велит ей ее профессиональный долг. Она выявила системные проблемы, с которыми извращенные матери сталкиваются в наших клинических, социальных и уголовно-исполнительных программах. Таким образом она поспособствовала расширению знаний общества по этому важному вопросу в целом.
Предисловие
Взаимодействие права и психиатрии – увлекательная территория для исследований и одно из самых интересных направлений юридической практики. Еще двадцать лет назад в английском суде даже представить себе не могли, чтобы психиатрическая медицина или психологические науки заняли место в зале суда, – разве что в случае, если человек являлся сумасшедшим согласно известным «Правилам М’Нотена» (M’Naughten Rules) или страдал отклонением от нормы, которое уменьшало бы его ответственность за убийство. В остальных случаях суды не хотели доверять психиатрам.
Однако все изменилось. Я работала в системе уголовного правосудия более тридцати лет, и многие из моих дел были связаны с женщинами, которые совершили насилие. В результате у меня возникли тесные связи со многими психиатрами, которые помогли мне понять мотивацию и лежащие в основе преступлений психологические процессы. Благодаря работе таких преданных своему делу профессионалов, как Анна Моц, произошла революция в понимании данного феномена.
Большинство женщин, попавших в суд по обвинению в совершении уголовных преступлений, сталкиваются с жестокой реальностью двойного набора предрассудков. Насилие неизменно вызывает желание наказать за него как мужчин, так и женщин, но женщины, находящиеся под судом, сталкиваются с дополнительным клеймом как не оправдавшие надежд общества на то, что они станут «хорошими женщинами». Инфантицид, нападение на ребенка или на кого-либо еще – это вызов тому, чего мы обычно ожидаем от женщин. Суды часто особенно строго наказывают агрессивных женщин.
Долгое время обеспечение справедливости для женщин, убивших своих партнеров, даже когда имела место долгая история домашнего насилия, было сопряжено с трудностями. При том почти неизменно сами эти женщины оказывались жертвами либо насилия в детстве, либо еще какой-то формы жестокого обращения.
Боль наших клиентов потребовала кардинального сдвига в юридической сфере. Ошибки правосудия указывали на недостатки закона и демонстрировали, что уязвимые люди могут признаваться в преступлениях, которых они не совершали. Неправомерные осуждения показали, что оправдательные нормы закона больше создавались для мужчин. Провокация как защита часто не принималась в расчет для женщин, потому что перед лицом провокативного акта они не действовали немедленно, а испытывали замедленную реакцию ярости. Женщин, убивших своих детей, переполняло чувство вины и отрицание неспособности соответствовать женскому идеалу. После серьезных ошибок судебная система оказалась способна с большей готовностью признать, что суды могут извлечь выгоду из помощи тех, кто лучше понимает условия жизни человека и закономерности его психики. Как следствие, такие юристы, как я, смогли работать в сотрудничестве с психиатрами, психотерапевтами и другими специалистами для повышения осведомленности судов о том, почему женщины совершают насильственные преступления. В результате мы смогли добиться для них лучших решений.